На этот вопрос ответить довольно трудно. Найдите счастливую семейную пару и спросите у мужа, почему он выбрал именно эту жену. «А я её и не выбирал, — скажет он, — просто влюбился, да и всё». Примерно то же я могу сказать и об РКШ. Нет, речь идёт не о том, что у меня не было никаких рациональных мотивов — они были, и сейчас я их подробно опишу. Просто тут было нечто большее … — какое-то ощущение глубокой близости, душевного родства, чувства "Да, это моё!".

Об этой программе я слышал давно, когда мы ещё только собирались отдавать ребёнка в школу. Тогда мы не знали названия "Русская Классическая Школа", нам говорили, что в этой школе учат по "системе Ушинского". Это поначалу вызывало у меня довольно серьёзный скепсис. Ушинский-то, как-никак, жил давненько, а значит, сейчас явно не он сам этой системой занимается, за ней стоят какие-то вполне современные люди. Насколько эта система реально связана с Ушинским? И почему, собственно, именно Ушинский? Надо сказать, я тогда совсем не разбирался в истории педагогики, и имя Ушинского мне мало о чём говорило, я только знал, что это какой-то выдающийся педагог XIX века, не более. Ну и что, мало ли было выдающихся педагогов? К тому же, до меня доходили слухи, что некоторые родители недовольны этой системой. Короче говоря, я думал, что это какой-то очередной педагогический эксперимент, который не вызывал у меня ни малейшего энтузиазма.

Всё сильно изменилось, когда мы пошли в школу и увидели всё своими глазами. Первое … — это фгосовские учебники "Школы России". Впечатление было очень тяжёлым. Очень. Даже не знаю, как его правильно передать. Я, конечно, и не надеялся увидеть какой-то шедевр, прекрасно понимая, что современная школьная система далека от идеала, но даже при таких изначально заниженных ожиданиях я был в шоке от увиденного. Я не представлял, что всё НАСТОЛЬКО плохо. По уровню это было похоже на реферат студента-троечника, написанный в последний вечер перед сдачей. Я стал искать в интернете, кто же авторы этих учебников (может, думаю, правда какие-нибудь троечники). Оказалось, что это очень серьёзные люди. Прямо-таки корифеи современной педагогики.

Когда я увидел Азбуку В. Г. Горецкого, я понял, почему сейчас все требуют, чтобы ребёнок, который идёт в 1 класс, уже умел читать (для меня это было странно, я думал, что школа как раз и должна этому научить), — по этой книге научить чтению невозможно. Азбука представляет собой некое хаотическое нагромождение наукообразных сведений о буквах и словах, причём сформулированы эти сведения таким неудобовразумительным канцелярским языком, что даже мне порой было трудно понять, что имеет в виду автор. Да, и всё это сопровождается огромным количеством ярких картинок, уместных и не очень — видимо, чтобы ученикам было чем заняться на уроках ВМЕСТО чтения, из которого всё равно ничего не выйдет.

Но больше всего нас поразил учебник Плешакова по окружающему миру. Окружающий мир — это, надо сказать, очень важный предмет. Изучая его, дети осваивают чрезвычайно полезный навык — с умным видом говорить тривиальные вещи. Если кто-то сомневается в нужности этого навыка, посмотрите на людей, занимающих высокие посты, и вы поймёте, что без этого навыка хорошую карьеру сделать невозможно. Как вам, например, такое глубокомысленное рассуждение из учебника (наугад беру первую попавшуюся фразу): "Время постоянно бежит из прошлого в будущее. А бежит оно через настоящее. Настоящее — это сейчас. Прошлое — это то, что было. Будущее — это то, что будет". Сильно, правда? Вы много нового узнали? И вот весь учебник состоит из подобных рассуждений ни о чём, а дети должны этот бред изучать. Надо ещё заметить, что на протяжении всего учебника детей сопровождают муравей и черепаха, что довершает клиническую картину. При первом знакомстве, признаюсь, этот учебник вызвал у меня только смех. Но потом мне стало страшновато за психическое здоровье детей, которые будут это изучать. Я понимаю, авторы этой ахинеи скажут, что это я такой умный, потому что взрослый, и мне кажется всё это слишком примитивным, а вот дети-то по-другому это воспринимают. Так вот, сообщаю, что мои дети тоже смеялись над этими учебниками. И мне нечего было им возразить, не мог я им сказать, что смеяться над учебниками нехорошо, потому что они действительно смешны.

Но вскоре мы увидели и книги Русской Классической Школы. После "Школы России" это было как ясное небо и свежий воздух после тёмного и душного подвала. Я вообще очень люблю книги. Причём люблю (ну такой уж у меня вкус), чтобы они были умными, написаны красивым языком и хорошо изданы. И даже ещё ничего не зная о различиях в методиках, мы решили, что наши дети должны учиться по этим книгам, а не по тем пародиям, которые предлагает "Школа России".

В первую очередь, мы обратили внимание на оформление (конечно, ведь это первое, что бросается в глаза), но о нём я не буду долго рассказывать — тут и так всё очевидно. Потом нас привлекла серьёзность и содержательность этих книг — с ними действительно можно учиться, а не бездельничать. Понравилось, что учебник математики — это именно учебник математики, а не сборник комиксов (так странно, что это приходится указывать в качестве особого достижения!). Очень понравились тексты Ушинского и вообще его подход к образованию, когда при обучении чтению дети читают не просто какие-то пустые тексты для "отработки навыка чтения", а осмысленные и полезные рассказы, которые дают и нужную информацию, и нравственные уроки, и возбуждают детское любопытство, да к тому же и написаны очень красивым языком, и — да, они заодно ещё и отрабатывают навык чтения. То есть с самого начала чтение не воспринимается как какой-то механический процесс, который нужно освоить, чтобы ПОТОМ уже читать что-то полезное. Чтение с самого начала исключительно осмысленно, дети сразу учатся не просто складывать буквы в слова, а понимать смысл прочитанного. С книгами Ушинского для чтения сама собой отпадает необходимость в предмете окружающий мир. И не надо никакого пустословия про время, которое "постоянно бежит из прошлого в будущее через настоящее".

Кстати, нам также понравилось, что эти книги рассказывают о быте русских людей XIX века. Я понимаю, что многим именно это и не нравится — вроде как, зачем оно нам? Но я думаю, что и в этом есть смысл. Во-первых, это просто занятно — познакомиться с такой "экзотикой". Интересно, кстати, что у самого Ушинского не было таких намерений, он-то описывал самые обыкновенные вещи, знакомые любому с детства, а для нас это уже необычно. Во-вторых, экзотика экзотикой, а для нас это всё-таки родное. Очень многое становится понятнее в нашей культуре, в сказках, пословицах, вообще в мировоззрении и мироощущении русского человека. В-третьих, этот материал даёт прекрасную пищу для анализа: раньше было так, теперь иначе — что изменилось? Что осталось без изменений? Стало лучше или хуже? Многие эти вопросы мы с детьми с удовольствием обсуждаем. В-четвёртых, быт XIX века — это ведь не просто один маленький эпизод из истории. Наши предки почти всегда жили почти так же. То есть это вообще некая основа нашей истории, да и не только нашей. Отсюда естественным образом рождается интерес к истории. Как ещё в ребёнке возбудить интерес к какому-нибудь предмету, если не дать ему яркий, впечатляющий образ?

Но, к сожалению, в нашей школе программу РКШ пытались каким-то образом совместить со "Школой России". И если в первом классе у нашего ребёнка была учительница, влюбленная в РКШ, то во втором учительницу сменили и… по ряду причин мы решили уйти на семейное образование и стали сами изучать методику РКШ. Надо сказать, что тогда ещё не было этой информации в таком широком доступе, и нам приходилось добывать её самостоятельно.

Я не ожидал, что методика окажется такой же прекрасной, как и книги. Издать хорошие книги, тем более, проверенные временем — это, в общем, не такое уж хитрое дело. Взять эти книги за основу обучения и снабдить методиками — уже гораздо серьёзнее. И даже несмотря на то, что книги были прекрасны, я на тот момент ещё не полностью освободился от скепсиса по поводу программы в целом. А ещё надо сказать, что я вообще склонен критически оценивать всё, с чем сталкиваюсь, и если, например, я читаю книгу, то обязательно найду в ней все опечатки, неточности и недочёты. Иногда это даже мне самому мешает. Так вот, когда я стал изучать методику РКШ, я поймал себя на том, что мне просто не к чему придраться. При всей моей любви к спорам и критике это очень редкое и необычное для меня ощущение. Методика на удивление тщательно продумана вплоть до самых мелочей. Поэтому сейчас мне странно видеть, когда люди берут программу РКШ и начинают из неё кроить что-то своё: это мы берём, это не берём. Я, конечно, понимаю, что любой педагог на практике всегда немного корректирует программу исходя из ситуации, мы и сами что-то сокращаем, что-то добавляем — это вполне естественный процесс. Но это нормально только до той поры, пока меняются только детали, а внутренняя логика системы не искажается. Когда же некоторые говорят, что берут программу РКШ, но убирают из неё фонетику — это, знаете, всё равно, что купить машину и выкинуть из неё двигатель — мне, мол, без него больше нравится. Это означает просто тотальное непонимание сути методики. Как можно её вообще тогда применять?

Кстати, про фонетику. Я знаю, что она тоже многим не нравится, но для меня изучение русского языка, начинающееся с фонетики, было просто открытием. Я сам, можно сказать, наполовину лингвист (почему наполовину — об этом я как-нибудь в другой раз напишу), и мне всегда было горестно оттого, что в школе русский язык изучают совсем не так, как надо. Я, правда, сам толком не понимал, как же надо, но чувствовал, что школьный русский язык со всеми его абстрактными схемами, определениями и правилами, которые производят впечатление некой непонятно зачем искусственно созданной системы, и русский язык сам по себе во всей его жизненной полноте и красоте — это какие-то два совершенно разных предмета. И тут оказалось, что можно учить русскому языку совсем иначе, и это было именно то самое "как надо", которого я не знал, но хотел найти.

В первую очередь здесь важно само отношение к языку не как к формальной системе знаков и правил манипуляции с ними, а как к РЕАЛЬНОСТИ, которую мы не столько создаём, сколько постигаем. А как ребёнок постигает языковую реальность? — Конечно же, сначала на слух! И методика предлагает ему внимательно вслушаться в язык, на котором он говорит, и заметить, что наша речь состоит из разных звуков, которые мы и записываем разными буквами. И ребёнку, который приобрёл этот опыт, уже не придётся заучивать списки гласных и согласных, глухих и звонких — он сам способен отличить одно от другого. Точно на таком же принципе основано и изучение грамматики. В школе обычно ребёнку дают сначала кучу определений, скажем, разных членов предложения, чтобы он их выучил, а потом требуют, чтобы он их выискивал в речи. Здесь всё наоборот — ребёнка сначала учат без использования специальных научных терминов анализировать грамматическую структуру предложения, зарисовывая её в виде дерева (эти деревья — просто гениальная находка!), а уже потом предлагается просто обозначить то, что он уже знает, удобными терминами. Так же и орфография здесь понимается не как какие-то бессмысленные правила, согласно которым надо писать именно так, а не иначе, а как одно из свойств языка, в которое тоже нужно вникнуть, а не просто выучить.

В этом же плане важно и то, что обучение чтению построено на принципе чтения целых слов, а не чтения по слогам. И дело здесь не в эффективности того или иного подхода (я думаю, с этой точки зрения особо большой разницы и нет — научить читать можно хоть так, хоть эдак), а в особой философии языка — в отношении к слову как к носителю смысла. Слог не несёт смысла, поэтому чтение по слогам неизбежно означает некий механический процесс, который нужен только в качестве тренировки и который затуманивает (говорю мягко, хотя мог бы сказать и прямо — убивает) осознание слова как осмысленной реальности. Поэтому на уроках чтения в РКШ любой прочитанный текст, будь то целый рассказ или только одно слово, всегда обсуждается именно с точки зрения его смыслового содержания.

Обучение арифметике в РКШ построено на той же философии: математика — это не просто формальная знаковая система, а свойство реального мира, которое ребёнок должен постичь. Все математические операции осваиваются наглядно, с пониманием их реального физического смысла, чего тоже очень часто не хватает школьным методикам. Многие вообще, на мой взгляд, несколько переоценивают абстрактность математики как науки. Да, конечно, высшая математика зачастую имеет дело с такими абстрактными конструкциями, которые выходят за рамки любой человеческой фантазии — какое-нибудь, скажем, бесконечномерное неевклидово пространство, ясное дело, не представишь наглядно. Но для того, чтобы воспринимать такие абстракции, ум должен созреть, т. е. ребёнок должен сначала научиться мыслить математически — а это невозможно сделать иначе, как отталкиваясь от физического опыта и самостоятельно открывая, что наш мир действительно подчиняется математическим закономерностям. Так что для занятий математикой образное мышление необходимо не меньше, чем абстрактное — по крайней мере, на школьном уровне (впрочем, я лично убеждён, что и высшая математика связана с некоторой образностью, хотя и довольно специфической, но это уже совсем другой разговор).

В методике обучения арифметике в РКШ очень важно, что любые сложные (собственно математические) понятия вводятся очень аккуратно: сначала они описываются простыми словами, и только когда станут понятными, называются научными терминами. Например, при изучении умножения дети сначала даже не слышат слова "умножение", они говорят: "мы 2 берём 5 раз".

Только когда они усвоят смысл этой операции, им говорят, что это называется "2 умножить на 5". Приёмы счёта в столбик даются только при переходе к многозначным числам, т. е. тогда, когда они, во-первых, становятся реально необходимыми, во-вторых, когда дети уже достаточно знакомы с арифметическими действиями непосредственно. Почему это важно? Потому что счёт в столбик — это механический приём, при котором ты не понимаешь, что реально делаешь, просто выполняешь некий алгоритм, который даёт в итоге правильный ответ. Это довольно опасно, потому что не даёт развиться нормальному математическому "чувству числа". А в школах зачастую начинают считать в столбик чуть ли не с первого класса. Школьные методики вообще часто очень спешат с абстракциями. В результате дети, конечно, кое-как овладевают некоторыми навыками счёта, но эти навыки остаются непрочувствованными, не пережитыми и поэтому не связанными с жизнью. Создаётся ощущение, будто наша жизнь существует сама по себе, математика — сама по себе. Поэтому-то в школах детям особенно трудно даётся решение задач. Оперировать числами они кое-как научились, а вот применить этот навык к какой-то реальной жизненной ситуации не умеют.

Коротко, главное для меня в РКШ — это та особая философия, согласно которой сущность образования не в освоении некой абстрактной знаковой системы, а в постижении истины, в осмыслении той реальности, в которой мы живём и частью которой сами являемся. На мой взгляд, это единственно верный подход к образованию — давать не просто некие формализованные знания, которые — все это хорошо знают — забываются через пару дней после сдачи экзамена, а развивать разум ребёнка, помогать ему самому открывать научные истины, а не давать их в виде готовых фактов для заучивания, взращивать в нём осознанность, делать его жизнь более осмысленной. Конечно, этот подход требует от педагога (в случае семейного образования — от родителей) больше труда, но результат того стоит!