Маленькая Полина очень боится отвечать на уроке — а вдруг она скажет что-то не так? Это будет так стыдно... Когда учительница спрашивает её, Полина теряется, все мысли в голове начинают путаться, даже комок в горле появляется и голос куда-то пропадает — становится тихим-тихим, почти неслышным... В такие моменты девочке хочется сжаться в комочек, маленький-маленький, чтобы никто её не видел. Вот бы учительница вообще никого не спрашивала, а только сама всё рассказывала или сказки читала!..

«Моя Катерина от природы медлительная, — рассказывает одна мама, — в школе она не может быстро отвечать на вопросы, ей надо подумать, сосредоточиться... А учительница считает, что дочь ленится, не хочет думать, начинает торопить её, пугать двойками, даже поставила их пару раз. А пугать Катю бесполезно — она только в ступор от этого впадает».

А вот ещё одна ситуация. Второклассник Ярослав никак не хочет садиться за уроки. То одно важное дело у него находится, то другое. Усадить его за домашние задания удаётся лишь поздно вечером, когда уже пора укладываться спать, иногда со скандалом и угрозами, ведь нервы у родителей не железные. А в такое время Ярик, как и всякий нормальный ребёнок, уже рассеян, невнимателен, делает ошибку за ошибкой, иной раз и засыпает за уроками. Задания всё время недоделаны, а некоторые не сделаны вовсе, в тетрадях — исправления, грязь, плохие отметки…

Приучить Ярослава собирать портфель мама не может — то одно он забудет, то другое. Она тяжело вздыхает и тихонько сама, уже переложив сына в постель, складывает учебники, тетрадки, карандаши; ещё альбом и краски не забыть бы, ведь завтра рисование… Плохо это, очень плохо, ведь парень должен приучаться к самостоятельности... А что делать? Как разорвать этот замкнутый круг?

«Лентяем растёт, надо с ним построже», — думает отец и ругает сына, лишает его то мороженого, то компьютера, то долгожданной поездки в аквапарк. Да и учительница советует маме не давать ребёнку спуску, быть требовательной: «Он вам совсем на шею сел, пользуется вашим мягким характером!» Может, оно и верно, да только в глазах мальчика всё больше отчаяния, и школу он терпеть не может...

А первоклассница Настя стала часто болеть с поступлением в школу. То простуда, то живот, то голова... Ну совсем как малыши, только начинающие ходить в детский сад. Странно, ведь девочка ходила в садик и должна была выработать иммунитет. Но рядом с мамой так тепло и спокойно, и в садике было весело, а в школе... Не клеится у Насти с ней. Каждый раз она идёт туда с каким-то гнетущим чувством… Не может Настя привыкнуть. Там всё чужое.

Второклассник Степан учится очень слабо. Вроде бы недавно учились писать, а почерк кривой, буквы пляшут. А Стёпе и наплевать на то, какие у него буквы... Руку на уроке он не поднимает, а если его вдруг спросят — молчит, даже если вопрос очень простой. Учительница уже отчаялась расшевелить мальчика и махнула на него рукой, перестала спрашивать, благо учеников в классе тридцать человек — есть кого спросить. Пусть себе сидит, тесты на троечку сдаёт и ладно. Видимо, неспособен Степан на большее.

Другой ученик, Ваня, к концу второй четверти стал сильно заикаться. Мальчика отправили к неврологу, назначили лечение…

Во всех этих ситуациях корень проблемы — школьная тревожность. Тревожностью психологи называют хроническое, уже ставшее свойством личности чувство тревоги. Тревожный ребёнок слишком сильно беспокоится по, казалось бы, ничтожному поводу (например, пришлось сделать небольшое исправление в домашней работе или скоро закончится тетрадь), испытывает напряжение в ситуациях, совершенно к этому не располагающих (школьная переменка, игра, поход в гости и так далее), а иногда и вообще надумывает себе страхи — а вдруг в темноте кто-то есть... А в действительно важных ситуациях — серьёзная контрольная работа, выступление на сцене и тому подобное — вместо естественного волнения ребёнка охватывает разрушительная и неконтролируемая паника.

Говоря о школьной тревожности, как уже понятно по самому термину, имеют в виду, что такая устойчивая склонность к «беспричинному» (конечно, в кавычках, ибо причина, как мы увидим, у него есть) или малообоснованному беспокойству появилась или обострилась у ребёнка в связи с его обучением в школе и проявляется прежде всего в широком круге ситуаций, прямо или косвенно связанных со школой.

Разумеется, не всегда можно провести чёткую грань между школьной и «нешкольной», то есть личностной тревожностью. Но в любом случае начало обучения в школе, как и другая ситуация, резко меняющая привычный образ жизни, становится для ребёнка стрессом. Изначально чувствительный, тревожный, неуверенный в себе ребёнок, естественно, будет более остро реагировать на эти изменения, и уровень его собственно школьной (то есть напрямую спровоцированной школой) тревожности будет выше. Если у такого ученика явно обостряются эмоциональные проблемы, а также появляются новые страхи, так или иначе связанные с учёбой в школе, то мы тоже можем говорить о школьной тревожности.

Точно так же и собственно школьная тревожность (то есть склонность к болезненному беспокойству, связанному со школой), если эта проблема не решена, может распространиться и на другие сферы жизни, стать чертой личности. Ведь в младшем школьном возрасте учебная деятельность является ведущей, и от того, насколько уверенным ребёнку удаётся почувствовать себя в этой новой стихии, напрямую зависит его самооценка. Это вывод, к которому пришли отечественные психологи. А американский психолог Эрик Эриксон, исследовавший этапы жизни человека, писал, что в возрасте примерно с 7 до 10 лет ребёнок определяется, какой он человек — «умелый» или «неполноценный» (терминология Э. Эриксона), и этот полученный на личном опыте, глубоко выстраданный вывод он пронесёт через всю жизнь.

Но вернёмся к ситуациям, описанным в начале статьи. Почему же здесь идёт речь именно о тревожности? Ну с Полиной, пожалуй, всё ясно — она действительно очень чувствительна и тревожится по мелочам. Что такого страшного — ответить на вопрос учителя, пусть даже неправильно? Но ведь у остальных-то детей другие проблемы, причём у каждого своя. Ярослав не любит учиться да и вообще трудиться, нет у парня силы воли. Катя впадает в «ступор» (в кавычках, потому что, как и мама Кати, мы употребляем это слово здесь в его разговорном значении, а не как медицинский термин). Настя всё время болеет — это вообще проблема из области медицины, так же как и заикание у Вани. А Стёпа вообще слабый ученик, троечник... Какая же тут тревожность?

Но это лишь поверхностный взгляд на проблему. Дело в том, что тревога — одна из самых разрушительных и невыносимых человеческих эмоций. Речь здесь идёт, конечно, о сильной тревоге. Нет ничего страшного в лёгком волнении, которое испытывает, например, музыкант перед выходом на сцену большого зала или спортсмен перед соревнованиями. Более того, оно даже полезно — мобилизует силы, создавая то приподнятое состояние возбуждения, готовности к действию, в котором дистанция пробегается быстрее, музыкальное произведение исполняется ярче и эмоциональнее, и вообще любое дело спорится. Но если уровень тревоги «зашкаливает», а тем более если тревога принимает хронический характер, она становится разрушительной.

Однако наша психика устроена очень мудро. Как и живой организм, она стремится поддержать свою целостность, сохранить себя, защитив от внешних и внутренних разрушительных влияний. Поэтому психика непроизвольно преобразует тревогу в другие состояния, которые, хоть и не всегда продуктивны и хороши сами по себе, но зато помогают человеку не сойти с ума от тревоги и сохранить себя как личность.

Все дети разные, и, столкнувшись с сильной тревогой по поводу школы, каждый неосознанно нащупывает свою дорожку, по которой от неё можно сбежать и хоть на время расслабиться. Если ты заболеешь, можно некоторое время даже не думать о школе, да и мама будет рядом, а с мамой всегда хорошо и спокойно. А у некоторых получается выкроить свободное от тревожных школьных дум время каждый день — надо только совсем забыть про школу и с головой погрузиться в какое-нибудь другое занятие. Понятно, почему Ярослав так упорно сопротивляется выполнению домашнего задания — он стремится задержаться в том иллюзорном мире, где нет школы. Что касается Степана, у того вообще теперь полный иммунитет: он «в домике», он выиграл трудную борьбу, его больше не трогают.

Дети не продумывают свою тактику специально. Стремление убежать от тревоги — это естественная защитная реакция, почти как отдёрнуть руку от горячего утюга. Тот или иной вариант реагирования на собственную тревогу более свойственен ребёнку в силу его природных особенностей. Конкретная же форма, которую он примет, определяется уже в зависимости от обстоятельств. Случилось Насте заболеть — и в ответ она получила передышку и безраздельное мамино внимание. Ещё раз — и всё подтвердилось. Реакция получила положительное подкрепление, прижилась, пустила корни...

Тревогу, повторимся, удаётся так или иначе преобразовать практически каждому, так как переживать её постоянно никаких сил не хватит. Однако способ, которым ребёнок это делает, может представлять собой проблему для организма, учёбы, поведения, взаимоотношений. И именно эта проблема бросается в глаза, именно с ней начинают бороться взрослые — лечить, увещевать, наказывать, перевоспитывать, загонять в строгие рамки, нанимать репетиторов...

Бесполезно бороться со следствиями, не принимая во внимание причины. Такая тактика подобна состриганию сорняков ножницами. От старого корня отрастут новые проблемы, часто ещё более серьёзные, ведь отнимая у ребёнка пусть неправильную, но всё-таки возможность справиться с тревогой, мы усиливаем внутреннее напряжение и эмоциональное неблагополучие.

Вообще, испытывать страх, а тем более панику, связанную со школой, — это, конечно же, ненормально. Нормально и правильно, когда ребёнок ходит в школу с удовольствием, потому что ему интересно учиться. Но часто ли можно встретить такую нормальную и правильную ситуацию? Действительно, стремление к познанию мира заложено в детях от природы, и это очень мудро, ведь только так они могут развиваться. Оно проявляется в таком качестве, как любознательность или даже любопытство. «А что?», «а как?», «а почему?» — дети задают взрослым тысячи вопросов; «а что, если..?» — ставят они тысячи экспериментов над окружающими их предметами и даже людьми. Ну как же им не любить учиться? Как не любить школу? Но что-то идёт не так, и вместо того, чтобы любить школу, ребёнок начинает её бояться.

Почему это происходит? Рассмотрим некоторые причины такого неприятного положения вещей.

1. Эмоционально неблагополучные отношения

Обычно именно этот фактор в первую очередь и приходит в голову, когда речь заходит о каких-либо детских страхах, связанных со школой. Учительница кричит, торопит, стыдит за ошибки, обостряет конкуренцию между детьми... В общем, так или иначе нагнетает эмоциональное напряжение. Для чувствительного ребёнка это очень травматично: появляется страх ошибки, неудачи, который дезорганизует школьника, мешает ему сосредоточиться на учёбе. Такую ситуацию мы видим в примере с Катей.

Причиной тревожности могут быть и плохие отношения с одноклассниками — ребёнка обижают, травят, смеются над ним. Или же, как это часто бывает с тихими, стеснительными детьми, он просто не может ни с кем подружиться, поэтому чувствует себя неполноценным, ущербным. И хотя такого ребёнка особо никто не трогает, ему всё равно тревожно, потому что одиноко, он всё время думает о том, что же с ним не так, почему никто не хочет с ним дружить.

Масла в огонь могут подлить и родители. Иногда от собственного бессилия что-то изменить они начинают кричать, давить на ребёнка, пугать его отчислением из хорошей школы, сулить ему бесперспективное будущее, что, конечно же, уверенности в своих силах не добавляет.

Очевидно, что если причина тревожности кроется в отношениях, то для её преодоления именно их и следует менять в первую очередь. Педагогам и родителям следует создавать для детей комфортную учебную атмосферу, а не постоянно изматывающую, стрессовую. Мудро поступают те взрослые, которые ещё до школы помогают ребёнку сформировать интерес к учению, ведь кнут — это не единственный и далеко не лучший мотиватор. Когда ребёнок учится не из страха, а потому, что ему интересно, результат во много раз лучше. Ради этого интереса он способен и делать усилие над собой, и преодолевать стресс, и не замечать каких-то отрицательных моментов, которые при других обстоятельствах могли бы стать камнем преткновения. Ребёнка не приходится подгонять и принуждать. А главное — когда ему интересно, он учится активно и получает более глубокие знания, которые остаются надолго.

Что касается нескладываюшихся отношений с одноклассниками, то тут для родителей лучший путь — это заранее, постепенно, ещё в дошкольном возрасте учить ребёнка общаться, дружить, решать конфликты. А педагогу важно уделять внимание не только урокам, но и с самого первого дня учить ребят строить между собой добрые отношения.

Как ни важен фактор отношений, всё же не он один может быть причиной школьной тревожности. Часто бывает, что и педагог доброжелательный, и ребята не обижают, а проблема школьной тревожности всё равно стоит очень остро.

2. Непосильные задачи

Вновь вернёмся к трудам психолога Э. Эриксона. Как мы уже отмечали, основной задачей возраста с 7 до 10 лет он считает формирование у ребёнка здорового чувства собственной успешности, умелости. Если же этот период проходит неудачно, то у ребёнка формируется чувство неполноценности, которое накладывает отпечаток на всю дальнейшую жизнь.

На этом возрастном этапе детям крайне важно на собственном опыте многократно пережить и прочувствовать, что они могут сами правильно сделать что-то серьёзное и настоящее, например, решить задачу от начала до конца, получив ощутимый и очевидный результат. Решение любой задачи представляет собой преобразование хаоса в космос, пусть даже маленького кусочка хаоса в такой же маленький, но красивый и упорядоченный космос.

Подобный опыт формирует человека-творца, созидателя. Была коробка пластилина — получился пластилиновый город. Были детальки конструктора — получилась машина или мельница. Был старый носочек — получился отличный наряд для куклы. Учитель дал нам хитрую задачку — я сначала не понял, но сделал рисунок, и всё стало ясно, я её решил! В словах были пропущены буквы — я их вставил и красиво переписал предложения в тетрадку, любо-дорого посмотреть!

Переживание этого «преобразования хаоса в космос» всегда доставляет ребёнку огромное удовольствие. И оно, в общем-то, и составляет то главное дело, которым ему следует заниматься в этом возрасте. Так не только приобретается масса новых знаний и навыков, но формируется и крепнет уверенность в собственных силах, которая очень пригодится в жизни.

«Что за сказки вы мне тут рассказываете?! — может возмущённо воскликнуть мама или папа какого-нибудь нерадивого третьеклассника. — Какое ещё удовольствие? Да он эти домашние задания ненавидит! Делает только из-под палки, когда я сижу над ним! Иногда вообще я за него решаю, только диктую ему, что и где писать».

Да потому и ненавидит, что задачи непосильные! Причём не обязательно именно те, которые заданы сегодня, — возможно, непосильные задачи во множестве встречались ранее, и интерес к учёбе у ребёнка уже отбит. За один день его не восстановить... Так случилось с Ярославом. В школе очень много задают, поэтому каждый раз он боится наступления того момента, когда нужно будет сесть за уроки. Вот мальчик и тянет время до позднего вечера, чтобы хоть на сколько-то избежать этого стресса, хоть немного пожить. А потом до ночи Ярослав вместе с мамой сидит за домашними заданиями, и, конечно, он не успевает, не высыпается, и на учёбу остаётся всё меньше сил. Замкнутый круг.

Задачи могут быть непосильными для ребёнка как по самому своему содержанию — например, абстрактно-логические задачи в начальной школе или проекты со слайдами, над которыми ночью трудится вся семья, — так и по объёму — можно задать первокласснику написать три страницы палочек, и он сломается. И вместо здорового интереса даже мысль о школе будет вызывать страх.

Что происходит с ребёнком, когда он сталкивается в школе с непосильной задачей, выходящей за пределы зоны ближайшего развития (подробнее об этом читайте в статье «О зоне ближайшего развития и школьных неврозах»)? Справиться с ней он не может, а справиться надо. Ребёнок теряется, начинает паниковать: «Если надо сделать, а я не могу, то со мной что-то не так...» Помощь взрослого не решает проблему, потому что такое задание взрослый может сделать только ЗА ребёнка, что ещё более утверждает последнего в собственной беспомощности.

Вновь скажем: для формирования уверенности в собственных силах ребёнку очень важно САМОМУ справляться с задачами, самому проходить весь путь к цели.

Следовательно, прямым и неизбежным следствием таких вот непосильных задач будет школьная тревожность и все те деструктивные формы поведения, которыми дети от неё спасаются, а ещё и убеждённость в собственной неполноценности, которую потом не так-то просто преодолеть.

Конечно, ничего хорошего нет и в другой крайности — когда задачи чересчур просты и решаются без какого-либо труда. Они бесполезны для развития, да и неинтересны ребёнку, так как не вызывают того необходимого напряжения ума и воли, лишь пройдя через которое можно испытать удовлетворение от решённой задачи.

Задача, как и одежда, должна быть не мала, не велика, а как раз впору. В этом и заключается природосообразный подход. Нащупать такую оптимальную сложность и оптимальную скорость восхождения от простого к сложному — большое искусство педагога и крайне важный момент при составлении программы, которым, увы, современные авторы учебных программ часто пренебрегают. Вот и растёт тревожность у современных школьников как снежный ком.

3. Чрезмерная свобода

Иногда люди думают, что чем больше предоставлять ребёнку свободы, тем более уверенным и успешным человеком он вырастет. Это совершенно не так. Детям для уверенности как раз нужны твёрдые рамки, границы, внутри которых они уже могут проявлять свободу. Эта оптимальная мера свободы для каждого возраста своя и увеличиваться должна постепенно.

Как уже было сказано, младшим школьникам нравится достигать посильные цели, и это бывает очень полезно для них. Но правильно ставить эти самые цели и самостоятельно организовывать собственную работу они научатся ещё очень нескоро. Пока же они нуждаются в том, чтобы для них это делал взрослый, или чтобы были чёткие и ясные правила, как и что следует выполнять.

Можно сколько угодно смеяться над пресловутым отступанием четырёх клеточек вниз между классной и домашней работой и десяти клеточек влево от края страницы — к чему этот примитивный пересчёт клеточек, когда дети уже выполняют все действия в пределах сотни, разве в нём суть предмета? Но детям это действительно необходимо для правильной организации работы, психологического комфорта и развития навыков самоорганизации, как необходим организованный взрослыми режим или план дня. Такие решения, которые ради эмоционального благополучия младшего школьника должны быть приняты за него старшими, встречаются на каждом шагу. Со временем ребёнок научится принимать их сам, но пока ему жизненно необходима помощь взрослого человека.

То же самое касается постановки учебных заданий и организации рабочего места: когда достать и убрать счётный материал, устно или письменно выполнить задание, что записать, как оформить запись, как сократить слово, в какой момент нужно внимательно посмотреть на доску — учитель должен проговаривать маленьким школьникам всё. Необходима детям и регулярная проверка тетрадей, справедливая оценка работы, своевременная, конкретная и содержательная, обратная связь. Это даёт им ощущение надёжной и крепкой опоры, позволяет чувствовать себя уверенно.

Отмена этой опоры якобы во имя того, чтобы ребёнок с первого класса учился самостоятельности, выбивает почву у него из-под ног. Требование, чтобы младшие школьники сами определяли темы проектов, ставили себе «учебные цели», на своё усмотрение выбирали материалы для изучения в открытых источниках и самостоятельно оценивали свою работу, абсолютно неприродосообразно и неизбежно ведёт к повышению тревожности.

4. Неясность материала, требований, заданий

Итак, для того чтобы ребёнок чувствовал себя в школе спокойно и уверенно, ему важно понимать, что он всё делает правильно и хорошо. А для этого он должен как минимум знать, что является правильным и хорошим. Состояние ясности при выполнении любых школьных заданий — огромный позитивный ресурс для ребенка и залог формирования ясного ума. Любая двусмысленность и размытость информации, напротив, вызывает у ребёнка беспокойство, систематическая же расплывчатость и противоречивость материала, требований и заданий закономерно влечёт за собой школьную тревожность.

Так случилось со Стёпой: слишком часто ему было непонятно, что от него хотят и как это нужно сделать, поэтому он устал угадывать, беспокоиться и постепенно выходить из игры. Лучше быть слабым учеником, чем испытывать этот постоянный стресс. Как же непросто будет теперь пробудить в нём интерес к учению!

А вот Полине выйти из игры не удалось. Она очень хочет быть хорошей, получать одобрение. Только вот как его получить? Задания непонятные и подсказок никаких нет, а угадывать страшно — вдруг неправильно. Вот и живёт робкая девочка в своих тревогах и с туманом в голове.

Не только содержание учебного материала в силу соответствия его жизненному опыту и связи с уже изученным должно быть доступно полному пониманию ребёнка, но и форма представления этой информации обязана быть чёткой, лаконичной и учитывать возрастные особенности детского восприятия и мышления. Тогда ребёнок будет осваивать программу спокойно, уверенно и с интересом.

5. Спешка и непоследовательность

Ребёнку удобно изучать материал неторопливо, последовательно, многократно повторяя уже изученное. Такой подход позволяет ему ощутить, что он действительно знает и хорошо понимает предмет, и даёт чувство уверенности в собственных силах.

Но сейчас другое время — время острой конкуренции, спешки, желания получить всё и сразу. К сожалению, этот тренд распространяется и на школьные программы, завладевает умами педагогов и родителей и переворачивает всю учёбу с ног на голову. Ребёнку не дают уверенно освоить одну тему и переходят к другой, даже один разворот рабочей тетради часто содержит несколько тем: вычисления, геометрические, логические задачи — всё перемешано, не связано друг с другом. Это создаёт ощущение разорванности, хаоса, а хаос всегда рождает тревогу. Если же, поддавшись панике борьбы за выживание, родители водят ребёнка к репетиторам и на массу дополнительных занятий, не давая ему передышки и расслабления, то тревожность только усиливается.

Особенно тяжело бывает медлительным детям, которым трудно переключаться. Катя, о которой мы писали в начале статьи, не справилась с бешеным темпом и непоследовательностью программы и стала теряться.

***

Подведём итог сказанному.

Школьная тревожность не всегда проявляется прямо, в форме тревоги, страха, беспокойства. Часто она трансформируется в другие нежелательные симптомы или формы поведения, которые по своей сути являются попытками справиться с тревогой, защититься от неё. Так, вторичными проявлениями тревожности могут быть заикание, навязчивые действия, частые болезни, избегание дел, откладывание их на потом.

Причинами школьной тревожности становятся неблагополучные отношения, непосильные задачи, чрезмерная свобода, неясность заданий и требований, спешка и непоследовательность. Ряд этих разрушительных для эмоционального благополучия школьника факторов напрямую «вшит» в современные школьные программы, остальные — следствие неправильных действий педагогов и родителей.

Повлиять на первую группу факторов можно лишь поменяв стрессогенную программу на природосообразную, на вторую — изменив собственное поведение. Это важный момент, и на нем мы подробнее остановимся в одной из наших следующих публикаций. Учит детей не программа и не методика сама по себе, а педагог или родители, лично общаясь с ними, выстраивая учебный процесс. Поэтому даже хорошая программа и методика — это не полная гарантия того, что обучение не станет для ребёнка стрессом. Педагогам и родителям следует быть очень внимательными, создавая для детей рабочую, но не стрессовую атмосферу занятий.