В своей работе «Родное слово. Книга для учащих» К. Д. Ушинский говорит о том, что школа достигла бы гораздо лучших результатов, допуская к учению детей не ранее, чем в полные семь лет. Также Константин Дмитриевич отмечает: несмотря на то, что в позднем начале обучения есть свои минусы, но всё-таки лучше начать позже, чем раньше.

Однако сегодня родители, повинуясь влиянию стремительного духа времени, всё чаще стараются начать учить ребёнка счёту, чтению, письму и иностранным языкам как можно раньше. Убеждение, что после трёх уже поздно, прочно укоренилось в сознании современных мам и пап. Соответственно, и в школу детей стараются отдать пораньше — в неполные семь лет, а то и сразу по исполнении шести.

Когда говоришь родителям, что в шесть лет ребёнок психологически не готов к школе, большинство из них соглашаются — и сразу же возражают: «Но мой-то не такой! Я же знаю своего сына! Он готов, он может! И в садике ему уже скучно!»

Безусловно, существуют дети, психологически готовые к обучению и в шесть лет, но таких меньшинство. И их гораздо меньше, чем родителей, принимающих решение всё-таки отдать в школу своё чадо в этом возрасте.

Всем нашим «нескучным педсоветом», перебирая в уме свой жизненный и педагогический опыт, мы смогли найти только два случая, когда дети, пришедшие в школу в шесть лет, не испытывали особых проблем в учёбе и установлении новых отношений. И очень много случаев, когда эти проблемы были очевидны и долгое время мешали ребёнку спокойно и с удовольствием жить и учиться. В ряде случаев данные проблемы выражались столь остро, что требовали и продолжают требовать вмешательства специалиста — врача или психолога.

Что же происходит, когда мы начинаем обучение ребёнка раньше, чем он психологически созрел для того? В этом мы и попытаемся разобраться в данной статье.

***

Сначала вновь обратимся к Ушинскому и посмотрим, какие вредные последствия раннего начала обучения наукам он выделяет. Это четыре основных момента.

1. Очевидные психологические препятствия к обучению

Иногда речь идёт о понимании, казалось бы, простых и очевидных вещей, усвоении материала, приобретении навыков, о детском, неполноценном восприятии серьёзного текста, иногда — об отношении к учителю, учебному материалу, школьным правилам и учёбе вообще. Посмотрим, как об этом писал К. Д. Ушинский:

«Если вы начинаете вообще учить ребёнка раньше, чем он созрел для ученья, <…> то неминуемо встретитесь с такими препятствиями в его природе, которые может преодолеть только одно время. И чем настойчивее будете вы бороться с этими препятствиями возраста, тем более принесёте вреда вашему ученику. Вы требуете от него невозможного: требуете, чтобы он стал выше своего собственного развития, забывая, что всякое органическое развитие совершается в определённый период времени и что наше дело — не ускорять и не замедлять этого развития, а только давать ему здоровую душевную пищу. И зачем, спрашивается, бьётесь вы над преждевременным объяснением детям того или другого, мучите понапрасну и себя и дитя, которое не понимает вас теперь и поймёт, может быть, очень легко через полгода, даже только потому, что проживёт эти полгода?»

Если мы прислушаемся к собственным чувствам, то всякий раз, обучая такого неготового к школе ребёнка, обнаружим некую психологическую стену, о которую разбиваются наши педагогические усилия. Всё делаем, казалось бы, методически правильно, но зерно учения не попадает в ум и душу ребёнка, не даёт своих всходов. Мы словно пытаемся запихнуть в него то, что запихнуть невозможно. Все результаты достигаются путём титанических усилий. Причём это усилия всецело педагогов и родителей, но не ребёнка — ему это не нужно, не интересно. И вместо горящих глаз и природной любознательности во время занятий мы видим уныние и потухший взор.

Пример № 1

Мама пыталась учить Колю читать с четырёх лет. Её беспокоило, что некоторые сверстники сына уже читают, а он до сих пор не умеет. Потерпев неудачу в самостоятельном обучении сына чтению, мама записала мальчика в школу развития, где детям давали на дом задание тренироваться читать слоги в таблице. Мальчик невзлюбил эти домашние задания, плакал, не хотел идти на занятия без мамы. По совету психолога мама решила сделать паузу и просто подождать. Через два года Коля сам начал читать вывески на улице. С этого времени овладение чтением пошло легко.

Пример № 2

Катя пошла в школу в шесть лет и два месяца. В первом классе мама не могла усадить девочку за уроки, хотя в школе она занималась хорошо. Девочка приходила домой уставшая, днём ложилась спать, потом играла, гуляла, но полного восстановления сил это не давало. Во втором классе у неё обнаружились проблемы с устным счётом, связанные с невозможностью удержать и распределить внимание (промежуточные результаты вычислений, составленная самостоятельно задача и тому подобное), — мозг ребёнка ещё не дозрел для выполнения подобной работы. Сейчас Катя не может обойтись без черновика. Педагог опасается, что её отставание от одноклассников в дальнейшем будет только усугубляться, так как при использовании подобных «костылей» внимание, память и мышление ребёнка не получают должной тренировки.

2. Неуверенность в себе

«…хуже всего то, что, встречаясь преждевременно с чрезмерными требованиями ученья вообще и какого-нибудь отдельного предмета в особенности и нападая на непреодолимые по возрасту трудности, дитя может потерять веру в свои собственные силы, и эта неуверенность в нём так укоренится, что надолго замедлит его успехи в ученье. Не одно талантливое, нервное и впечатлительное дитя сделалось тупым и ленивым именно потому, что в нём преждевременными попытками подорвана уверенность в своих силах, столь необходимая для человека при всяком деле. Вот почему мы советуем всякому наставнику, заметившему, что какое-нибудь новое дело, несмотря на искренние усилия ребёнка, ему не даётся, немедленно прекратить неудачную попытку и отложить её до времени».

Вот одна из причин неуверенности в себе, на преодоление которой направляют так много усилий современные психологи и психотерапевты! Той проблемы, которая часто не даёт покоя человеку и во взрослой его жизни, являющаяся в свою очередь причиной одиночества, нереализованности в работе, депрессий, несчастливых браков и многого другого. Итогом этого может стать мучительное ощущение, что настоящая жизнь так и не состоялась…

Американский психолог Эрик Эриксон говорит о возрасте семи–одиннадцати лет как о ключевом периоде, определяющем, будет ли ребёнок чувствовать себя умелым либо неполноценным всю оставшуюся жизнь. В самой природе детей этого возраста заложено стремление учиться, приобретать новые навыки и умения. Ребёнок очень радуется, когда у него получается, и расстраивается, если что-то не выходит. Каждый раз выполнение того или иного задания влечёт за собой неосознанный вывод: «Я умелый! Я могу!» или «Я не могу… Я неудачник…»

Пример № 3

Тимофей (на момент поступления в первый класс ему было шесть лет и пять месяцев) так и не смог научиться писать красиво и аккуратно, несмотря на уроки чистописания. В его тетрадках — грязь и исправления. Мальчик не любит писать. От одного взгляда на собственную тетрадь его охватывает уныние. Все попытки его вдохновить натыкаются на слёзы или обречённые высказывания: «Всё равно у меня ничего не получится».

При благоприятном развитии в этот возрастной период ребёнок входит с готовностью и желанием всему учиться, с внутренней потребностью доводить дело до желанного и ощутимого им самим результата. И тогда школьное учение ложится на благодатную почву, учёба интересна сама по себе и приносит ребёнку удовлетворение. Он будет учиться за ту радость, которую даёт хорошо выполненное упражнение, а не только лишь за оценки, награды или по принуждению. Стремление достичь успеха, овладеть тем или иным навыком будет достаточным, чтобы на пути к цели ребёнок был готов преодолевать некоторые (естественно, посильные) внешние и внутренние препятствия. В этом преодолении укрепится его воля. И в следующий возрастной период такой ребёнок войдёт уже с внутренним убеждением, что он может решать задачи, которые ставит перед ним жизнь, что задачи решаемы. Это очень важное убеждение, которое помогает человеку на протяжении всей его жизни.

Если же ребёнок не готов, изначально воспринимает школу как игру, то систематически трудиться ему неинтересно. Педагоги и родители, ставя его в строгие рамки и добиваясь соблюдения школьных требований любой ценой, ломают принуждением его незрелую волю. А дело здесь не столько в дисциплине, сколько в несформированности этого внутреннего «зачем» — смысл данных усилий не стал для ребёнка чем-то очевидным и настоящим, он ещё не прожит. Если посмотреть на ситуацию детскими глазами, то его просто принуждают к чему-то неважному для него, отвлекающему от настоящей жизни. А он не хочет. Он хочет играть. Потому что пока для него жизнь — это игра.

Неудивительно, что здесь мы наталкиваемся на активное или пассивное сопротивление ребёнка. Слёзы, увиливание, растягивание выполнения домашнего задания на долгие часы… Это не лень. Это экзистенциальная борьба. Борьба за жизнь в том её смысле, в котором она пока доступна переживанию шестилетки.

Таким образом учёба в школе окрашивается для ребёнка в мрачные краски, превращается в мучение, и этот мощный «якорь» не снимется автоматически по достижении им семи или восьми лет. Первый школьный опыт накладывает свой неизгладимый отпечаток на все последующие годы обучения, на отношение к учёбе, к знаниям, к себе…

В нашей отечественной возрастной психологии немало исследований было посвящено проблеме школьной готовности. И все они подтверждают, что в этой готовности более важен даже не интеллектуальный (знание букв и цифр, умение считать и читать — всему этому ребёнок при желании может достаточно быстро научиться), а личностный компонент — учебная мотивация, стремление к новым — уже деловым — отношениям с окружающими людьми, формирующаяся по возрасту воля. Если ребёнок не дозрел личностно, то первый школьный опыт неизбежно будет для него травматичным. И дело здесь не в методиках, а в том, что учение как систематический ежедневный труд, осуществляемый под руководством взрослого и направленный на достижение результата, просто не сможет органично войти в детскую жизнь и будет источником ежедневного стресса. Даже если этот ребёнок уже умеет считать до миллиона.

Пример № 4

Марк — интеллектуально одарённый ребёнок, обладающий удивительно гибким умом. В школу пошёл в шесть лет и семь месяцев. Он был одним из лучших учеников, на уроках в первом классе легко справлялся с заданиями, часто отвечал вперёд всех. Для него это была своеобразная игра-соревнование — кто быстрее ответит, и в этой игре он часто давал фору более старшим одноклассникам и чувствовал себя на коне. Однако с домашними заданиями Марк так и не подружился — с самого начала он садился за уроки с истерикой. Мама у мальчика очень ответственная и мотивированная, и ей удавалось усадить сына за домашнюю работу, используя разные игровые приёмы. Однако в третьем классе ребёнок стал наотрез отказываться делать домашние задания. Игровые приёмы перестали работать — Марк просчитывает замыслы мамы заранее. В дневнике двойки и тройки. Мальчик говорит, что ненавидит школу и не хочет туда ходить. Его уверенность в своих силах подорвана, а вместе с ней — и хорошее отношение к школе. Мама ощущает полное бессилие.

3. Уродование науки в угоду детскому восприятию

«Не педагогически также поступает и тот, кто, будучи не в состоянии поднять ребёнка до понимания какого-нибудь предмета, старается понизить этот предмет до уровня детского понимания. "Как, например, — говорит иной наставник, — не познакомить малюток с событиями отечественной истории?" И вот для этой цели начинает он перекраивать исторические личности на детский лад: понаделает из Святославов и Владимиров детских куколок и радуется, что дети знают отечественную историю. Но на что, спрашивается, ребёнку и кому бы то ни было такая история? Неужели только для того, чтобы со временем он узнал, каким глупостям его учили в детстве? И куда торопится воспитатель? Зачем не хочет он обождать того времени, когда ребёнок созреет до понимания исторических событий? И не лучше ли бы сделал воспитатель, если бы вместо того, чтобы забегать вперёд, подготовлял дитя к пониманию истории чтением детских рассказов и изучением библейских событий, столь доступных детскому пониманию и вместе с тем превосходно подготовляющих дитя к дельному изучению истории?»

Если гора не идёт к Магомету, то Магомет идёт к горе. Следуя этому принципу, в наше время уродование науки (или, как в другом месте называет его Ушинский, шутейная педагогика) приобрело огромный размах, параллельно с ранним обучением. Дети смотрят мультики про буквы и цифры, слушают сказки про фей математики, читают классику в кратком пересказе, пляшут на уроках русского языка и зубрят таблицы слогов на мотив «Взвейтесь кострами». Подобно рафинированным продуктам, фрагменты наук предлагаются ребёнку в такой «легкоусвояемой» форме, которая уже лишена своего смысла и содержания и не представляет никакой ценности ни для ума, ни для сердца.

Примеров приводить не буду. Вы и сами их прекрасно знаете.

Перед учителем, берущимся за обучение неготовых к школе детей, всегда будет возникать соблазн как-то упростить урок, сделать его более мягким и щадящим, а форму — более удобной, весёлой, игровой. Порой такие вынужденные «упрощения» случаются, к сожалению, и у последователей РКШ. Если ребёнок ещё не дорос до восприятия глубины серьёзных текстов из Книг для чтения по словесности и русской истории, ещё не способен удерживать внимание на выполнении умственных вычислений, а его необходимо учить, что делать педагогу? Вот и придумывают различные «адаптации» и «переработки», искажающие программу и методики в угоду сиюминутному результату — чтобы та или иная задача была решена ребёнком, личностно или интеллектуально не готовым к её решению.

Пример № 5

В семейном первом классе трое из пяти детей — шестилетки. После пятнадцати минут урока ребята устают, теряют внимание и начинают отвлекаться. Педагог вынужден дважды за урок делать перерыв в умственной деятельности и устраивать ученикам физическую разминку. После разминки дети не сразу включаются в работу. Освоение программы сильно растягивается. Старшие дети, готовые к полноценной учебной нагрузке, начинают скучать и теряют интерес к учёбе.

4. Вред здоровью и естественному развитию детей

Если структурно-функциональное созревание головного мозга ребёнка не достигло ещё формы и уровня, необходимых для выполнения той или иной умственной работы, а выполнять эту работу необходимо, то мозг, компенсируя несозревшую ещё функцию, выполняет её с привлечением множества других структур. Там, где мог работать локальный участок, активируется весь мозг. Такая мозговая деятельность не только малоэффективна, но ещё и крайне энергозатратна. Ребёнок эмоционально перевозбуждается, сильно устаёт. Та деятельность, которая через полгода-год будет даваться ему достаточно легко, сейчас требует от него титанических усилий. Но так как собственная мотивация ребёнка к учению развита ещё недостаточно, прилагать эти титанические усилия приходится педагогам и родителям.

Эта ситуация имеет два вредных следствия.

Во-первых, ребёнок находится в состоянии хронического стресса, внутреннего напряжения, которое рано или поздно найдёт себе разрядку в форме того или иного срыва — невроза, соматической болезни или поведенческого расстройства. Шестилетки, погружённые в ситуацию непосильной для них ответственности, начинают чаще болеть (и школьные вирусы здесь далеко не главная причина — болезни, как это ни удивительно, играют защитную роль, позволяя ребёнку избежать стресса). У других обостряется заикание, появляются навязчивые движения, часто болит голова, начинаются слёзы от любой мелочи.

Во-вторых, когда все силы детской души брошены на несвойственную, неприродосообразную деятельность, их совсем не остаётся на то, что действительно необходимо ребёнку в этом возрасте для полноценного развития, — общение со взрослыми и сверстниками, различные игры, творчество. Естественный путь развития ставится с ног на голову, и социальные и личностные навыки, которые при естественном ходе развития являются необходимой базой для школьного учения, возможно так и не будут приобретены. Поэтому дети, которые пошли в школу слишком рано, всегда отличаются той или иной степенью психологической дисгармонии. Какие-то способности, навыки и личностные черты, важные для того, чтобы учиться успешно и с удовольствием, у них долгое время остаются неразвитыми. Дисгармония же в свою очередь влечёт за собой трудности адаптации в самых обыкновенных для школьника ситуациях.

Пример № 6

Третьеклассник Миша (в школу пошёл в шесть лет и пять месяцев) до сих пор не научился использовать перемены для отдыха и подготовки к следующему уроку. Другие мальчики уже весело играют в коридоре, а Михаил всё сидит за своей партой. Когда звенит звонок на урок, мальчик плачет от отчаяния, что переменка закончилась, а он так и не успел поиграть. На парте беспорядок. Несмотря на то, что Миша уже третий год учится в школе, простейшие действия по самоорганизации даются ему с огромным трудом.

Пример № 7

Алёша (в школу пошёл в полных шесть лет) — ученик второго класса. Мальчик очень способный, учится успешно. Однако отношения с одноклассниками у него не складываются. Друзей в классе у Алёши нет, а переменки он предпочитает проводить рядом с учительницей — только так он чувствует себя уверенно.

Конечно, существуют индивидуальные различия в развитии детей. И ребята, готовые к обучению в шесть лет, тоже где-то существуют. Но, повторюсь, их крайне мало, и гораздо меньше, чем родителей, желающих отдать ребёнка в школу пораньше.

В заключение приведём список неприятных последствий, к которым должны быть готовы мамы и папы, отдающие детей в школу с шести лет. Пусть он будет для них поводом задуматься, а для педагогов и организаторов школ — помощником в ведении разговора с настойчивыми родителями.

Итак, к чему вы должны быть готовы, отдавая ребёнка в школу в шесть лет:

1. Он будет сильно уставать.

2. Он станет часто болеть.

3. У него обострятся имеющиеся или появятся новые невротические симптомы — заикание, энурез, навязчивые движения.

4. Он будет усваивать материал гораздо медленнее своих старших одноклассников. Вам придётся дополнительно заниматься с ним дома. Ребёнок, а вместе с ним и родители будут жить в режиме «гонки за уходящим поездом».

5. Он будет выполнять задания из-под палки и так и не полюбит учёбу.

6. Он будет менее успешен, чем одноклассники, из-за чего начнёт чувствовать себя неудачником, и неуверенность в себе станет чертой его характера.

7. Он не сможет взять на себя ответственность за собственную учёбу. Вам придётся ежедневно тратить время и силы на выполнение с ребёнком домашних заданий, сбор портфеля и тому подобное. У вас появится ежедневная вторая работа.

8. Как только школа утратит для ребёнка эффект новизны и он осознает, что это ежедневный труд, он начнёт активно или пассивно сопротивляться. Вы будете ежедневно тратить нервы и душевные силы на то, чтобы удержать ребёнка в необходимом русле. Вам придётся набить собственных шишек, перелопатить множество литературы о том, как справляться с детскими капризами, истериками и тревожностью, и, возможно, даже обратиться к специалисту. Совсем не факт, что всё это принесёт ожидаемый результат.

9. В ежедневных баталиях за выполнение уроков под угрозу могут быть поставлены ваши тёплые и доверительные отношения.

10. Позже, когда одноклассники уже войдут в подростковый возраст, а он ещё нет, между ним и другими ребятами возникнет пропасть — разные интересы, разные потребности, разная жизнь. Велика вероятность, что он почувствует себя гадким утёнком, непонятым и непринятым. Если же этого не произойдёт, в общении с одноклассниками ваш ребёнок рискует преждевременно столкнуться с такими соблазнами, которым не сможет адекватно противостоять. Он как младший легко пойдёт на поводу у старших, чтобы остаться «своим», доказать, что он уже не маленький. В случае серьёзных соблазнов ему будет очень трудно сохранить нравственную чистоту.

11. Когда придёт время оканчивать школу, он может оказаться психологически неготовым к выбору дальнейшего жизненного пути и профессиональному самоопределению.

Таким образом, преждевременное начало школьного обучения таит в себе множество опасностей и негативных последствий. В течение всего периода обучения вашего ребёнка в школе вы будете решать проблемы, которые могли бы не возникнуть, если бы вы просто обождали год. Лучше немного позже, чем немного раньше, как совершенно справедливо советовал Ушинский.