В ходе дискуссии было высказано много неопровержимых доказательств, в том числе и филологических, необходимости сохранения традиций в языке богослужения. Но, пожалуй, лучше всех сказал протоиерей Сергий (Правдолюбов):
«Язык, созданный на основе одного из южнославянских говоров святыми равноапостольными Кириллом и Мефодием, становится принципиально не разговорным и, как книжный, противопоставляется разговорным славянским языкам. Язык переводов с греческого, вобравший в себя всю его богословскую глубину и красоту, преобразившись, становится красивее, звучнее, глубже и изящнее своего оригинала. На нём можно выразить самые точные и глубокие богословские понятия, самые тонкие и сокровенные сердечные движения, он прекрасен во всём — в начертании своих букв, в узорочье своих надстрочных знаков, в благозвучии своего звучащего слова. ...Церковнославянский язык поистине душа русского народа, хранитель его национальных корней, живой свидетель его истории, основа его литературного языка, источник его многовековой культуры, залог его будущего духовного благополучия».
О прямой связи церковнославянского языка как языка богослужения с судьбой русского языка писал М. В. Ломоносов:
«...Российский язык в полной силе, красоте и богатстве переменам и упадку неподвержен утвердится, коль долго церковь Российская славословием Божиим на славенском языке украшаться будет».
За сохранение церковнославянского языка как языка Русской Православной Церкви высказывались известные учёные-филологи — Д. С. Лихачёв, В. В. Колесов. Богослужение на церковнославянском языке — это достояние многих поколений, это живые традиции, которые нельзя прерывать.
Академик Д. С. Лихачёв считал, что отказ от употребления церковнославянского языка в Церкви «приведёт к дальнейшему падению культуры в России». Богослужебный церковнославянский язык объединяет «культуру прошедших столетий и культуру нового времени, делая понятными высокие духовные ценности, которыми жива была Русь первых семи веков своего существования, объединяя Россию, Украину и Белоруссию... Это язык благородной культуры... он имеет большое образовательное и воспитательное значение — здесь и далее выделено Е. В. П.».
Поэтому и изучаться в университетах должен не только древнецерковнославянский (старославянский) язык прошлых эпох, но и живой церковнославянский язык, который в наше время звучит в Церкви и которым пользуются многие наши сограждане. Но этот язык по-прежнему игнорируется при описании и изучении языковой ситуации в России.
Многочисленные вузовские учебники по старославянскому языку
Церковнославянский язык и в наше время прекрасно выполняет свою функцию священного языка Церкви, ради которой и был создан, и вследствие выполнения этой функции он служит постоянным источником высокого стиля русского языка. Церковнославянский язык, в отличие от современного русского языка, неподвластен никаким понижающим влияниям, не испытывает давления бурной жаргонной и иноязычной стихии, телевидения и СМИ.
Во многих публикациях, в которых изучается состояние современного русского и других славянских языков, отмечаются две ведущие взаимосвязанные тенденции:
1) интернационализация лексики — за счёт потока заимствований из английского языка;
2) глобальное стилистическое снижение публичной речи и вообще официальной и массовой коммуникации.
Исследования тенденций развития современных славянских языков позволяет делать выводы о глобальном стилевом снижении, которое охватывает и язык богослужения в тех странах, где оно ведётся на современном славянском языке, например, польском. Об этом пишут многие польские лингвисты: влияние массовой культуры и коммуникации, воздействие СМИ через современный польский язык на религиозную коммуникацию в Польше столь велико, что ведёт к ослаблению и даже потере чувства священного (zanik poczucia sacrum). А ведь в русском языке тенденция к стилевому снижению выражена в ещё большей степени, чем в других славянских языках.
В России печатные и электронные средства массовой информации и коммуникации, звучащая публичная речь по стилю и эмоциональной окраске максимально приблизились к обыденной разговорной речи и даже просторечию, отбросив недавно ещё действующие нормативные, стилистические и этические ограничения. Отмечается также усиление давления криминального жаргона на массовую коммуникацию, разговорный и даже литературный язык. Достаточно сказать, что в «Толковом словаре русского общего жаргона» 1999 г. (авторы О. П. Ермакова, Е. А. Земская, Р. И. Розина) из 450 единиц 120 имеют помету «из уголовного жаргона». Звеном всё в той же ненормативной понижающей цепи является и расширение сквернословия в российском обществе (как кажется, среди славянских стран это особенность именно русской неформальной коммуникации). Существует целый комплекс причин — социально-политических, языковых и технологических — такой языковой ситуации. «Но главное состоит в том, что к началу ХХI столетия в русском культурном и языковом пространстве произошла "смена нормативной основы литературного языка": нормотворческая значимость письменного языка художественной литературы стала уступать свою функцию устной речи публичных каналов общенациональной коммуникации. Практически это означает, что постепенно языковое сообщество стало ориентироваться в своём представлении о речевых идеалах и эталонах не на образцовый язык русских писателей, "властителей дум", как это было в XIX веке и отчасти в первой половине ХХ столетия, а на звучащую публичную речь средств массовой информации».
Такая языковая ситуация в России обостряет опасения по поводу того, что перевод богослужения на русский язык, так же как, например, в Польше, приведёт к большим потерям и разрушениям в священных смыслах и символике богослужения — к ослаблению священного в восприятии богослужения.
Перевод литургических текстов на русский язык
По мнению В. В. Колесова, «современный русский литературный язык в его словарной части таков, что не может без ущерба для смысла передать — не значения отдельных сочетаний, но заветного смысла Писания». На целом ряде примеров учёный анализирует «нарушения стиля и разрушение смысла в современных переводах библейских текстов». Переводу мешает и тот факт, что русский язык, как и другие славянские языки, пережил мощную секуляризацию, которая привела к обмирщению русской языковой картины мира (ЯКМ).
О секуляризации русской ЯКМ свидетельствуют психолингвистические исследования. На основе анализа данных Русского ассоциативного словаря (РАС) и сопоставления с результатами реконструкции языкового сознания средневекового человека, проделанной Т. И. Вендиной (по материалам «Старославянского словаря» под ред. Р. М. Цейтлин, Р. Вечерки и Э. Благовой), Н. В. Уфимцева сделала ряд важных выводов об изменениях, которые произошли в картине мира русских. И один из первых выводов касается изменения отношения к Богу. «Полностью, или почти полностью утраченным в языковом сознании современных русских оказалось определение человека по его отношению к Богу (в РАСе лишь однажды человек соотносится с Богом)».
О секуляризации русской ЯКМ свидетельствует масса языковых фактов. Так, в современном русском языке можно легко найти лексемы, которые когда-то были выразителями основных идей христианского мировоззрения, т. е. являлись идентификаторами религиозной, христианской картины мира, но в настоящее время полностью утратили былую связь с христианским мировоззрением, хотя сама эта связь по внутренней форме лексемы легко может быть восстановлена. Например, целый класс столь частотных междометий типа Господи! или Боже мой! вообще не предполагает обращения к Богу. Этикетное слово коммуникативной ситуации расставания Прощай(те)! своей внутренней формой связано с одной из христианских заповедей и этических норм прощать и просить прощение за обиды и проступки, но в современном русском языке эта связь уже не осознаётся — сохранилось лишь собственно коммуникативная семантика формулы прощания при расставании надолго или навсегда. Известны «тесты» Д. С. Лихачёва на «чувство русского языка», которые он проводил среди заключённых, попавших в Соловецкий лагерь. Одним из пунктов этого теста было выражение «большое спасибо», которое Д. С. Лихачёву представлялось абсурдным: ведь невозможно «большое “спаси Бог”» (что бы он сказал по поводу современных шутливых форм типа спасибки! спасибочки! и подобных?!). Подобных лексических свидетельств утраты христианской семантики слов и устойчивых выражений в русском языке много, при этом степень утраты мировоззренческой составляющей в значении языковых единиц может быть разная. Данные языковые факты и секуляризация русской ЯКМ в целом требует глубокого и всестороннего лингвистического изучения.
Важным для изучения секуляризации русской ЯКМ является анализ истории некоторых церковнославянских слов, вошедших в русский язык и полностью поменявших оценочный компонент значения, а значит, этическую и эстетическую ценность. Речь идёт о таких словах, как вертеп, злачное место, тварь, прозябать и др. Например: злачное место: црксл. «райские кущи, цветник», в Словаре русского языка в 4-х томах (МАС) — «где кутят и развратничают». В. В. Виноградов объясняет изменение семантики этого слова тем, что оно «подверглось ироническому переосмыслению в языке разночинно-демократической интеллигенции».
Насмешливое переосмысление в разговорной речи может быть не только политическим или идеологическим — это универсальное явление, в истории европейской культуры изученное и описанное М. М. Бахтиным (на материале творчества Франсуа Рабле). В наше время целая индустрия развлечений и смеха противостоит не только всему официальному, но также и всему ответственному и высокому, выступая как одна из ведущих особенностей современной массовой культуры и коммуникации — как стремление уйти или увести от реальности и её осмысления в смех, каламбур, карнавал, игру, шоу. Ирония и игра, выполняя экспрессивную и эстетическую функцию, во многих ситуациях, конечно, может украсить нашу жизнь и речь, если не перерождается «во "всепрофанирующий" хохот, готовый осмеять не только неподлинность, но и подлинность мира — всякое искреннее убеждение, героизм, альтруизм и энтузиазм, честность, серьёзность, совесть и стыд, ответственность перед ближним, человеческую нежность, солидарность и доброту». «Всепрофанирующий хохот» (как, например, в так называемом «орфо-арт», или «языке падонкоф») направлен и на разрушение высокого стиля современного русского языка, где выражаются основополагающие нравственные и мировоззренческие понятия.
Но стилистическое снижение современной коммуникации, постоянно привлекающее внимание лингвистов, не исчерпывает все динамические процессы, которые происходят в русском языке в настоящее время. Вне поля зрения лингвистов остаётся огромный пласт духовно-религиозной литературы, написанной высоким стилем и в последние два десятилетия активно пополняющейся и развивающейся. Русскому языку (как, впрочем, и любому другому) очень трудно было бы существовать в режиме постоянного стилистического снижения и отрыва коммуникации всех типов (в том числе и официальной) от высокого уровня, на котором выражаются основополагающие нравственные и мировоззренческие понятия. В современном русском языке такая возвышенная коммуникация существует и привлекает всё новых и новых участников, реализуясь в духовно-религиозном дискурсе. Именно в Церкви, в лучших духовно-религиозных произведениях, создаётся высокий стиль современного русского языка, уравновешивающий тенденцию к стилистическому понижению, которая сейчас наблюдается и в современной художественной литературе, и в публицистике, и даже в официально-политической речи. Это духовно-религиозная публицистика; проповеди известных священников, составившие сотни книг; жизнеописания удивительных людей с богатым духовно-религиозным опытом, в том числе и новомучеников российских; современные тексты толкования Священного Писания, эпистолярный жанр (см. например, проницательные и трогательные письма архимандрита Иоанна Крестьянкина) и др. Это востребованная, читаемая и обсуждаемая духовно-религиозная литература, в чём можно легко убедиться, посмотрев материалы десятков православных сайтов (например, pravoslavie.ru, predanie.ru, portal-slovo.ru, azbyka.ru и многие другие).
Высокий стиль духовно-религиозной коммуникации поддерживается активным взаимодействием русского языка с церковнославянским языком. Это взаимодействие прежде всего в лексике, но также и в словообразовании и грамматике, реализуется в конкретных текстах, образцах высокого стиля русского языка: проповедях, словах и обращениях святителя Луки (Войно-Ясенецкого), архимандрита Иоанна (Крестьянкина), митрополита Вениамина (Федченкова) и других проповедников, многих произведениях современной житийной литературы. Церковнославянские основы высокого духовно-религиозного стиля русского языка требуют филологического изучения. Не прекращающееся и в наше время взаимодействие церковнославянского и русского языков — это мощнейшее средство оздоровления загрязнённой среды современной русской духовной и языковой культуры. Поэтому столь важно хранить сложившуюся традицию использования в Церкви двух близкородственных языков — церковнославянского языка богослужения и вдохновляемого им русского языка проповедей, посланий архиереев, толкований и поучений.
Что же касается редактирования особо сложных фрагментов церковнославянских богослужебных текстов, то, как представляется, полезнее было бы сделать последовательные комментарии к этим фрагментам и издать тексты с комментариями в виде недорогих брошюр и книг, а также разместить их на специальном сайте рунета. На некоторых православных сайтах (например, на pravmir.ru) такая работа уже ведётся. В этой работе большую помощь мог бы оказать созданный в 2009 г. Научный центр по изучению церковнославянского языка при Институте русского языка имени В. В. Виноградова РАН, где успешно работают известные специалисты по церковнославянскому языку, выпускники филологического факультета МГУ. Замена в церковных текстах некоторых особенно неясных слов их более понятными церковнославянскими синонимами не вызывает каких-либо опасений. Но объявление обширного обновления, особенно после бурной дискуссии, воспринимается как своего рода нарушение границы, ограды, которая охраняет языковую традицию в православной Церкви. Результаты этого непредсказуемы: история нас учит, что такие реформы могут быть разрушительными.
Принять участие в дискуссии о языке богослужения меня заставило осознание опасности скоропалительных решений по проведению языковых реформ в Церкви, а также недоверие к результатам социологического опроса, представленным на официальном сайте Московской Патриархии. Эти результаты производят впечатление недостоверных. Некорректно (с неправильным определением языка богослужения) и упрощённо сформулирован сам вопрос, воедино сведены ответы и верующих, и неверующих. Ясно, что далёкие от православной Церкви люди не понимают (а часто и не хотят понимать) богослужения на церковнославянском языке, но неясно, почему они вообще участвуют в социологическом опросе по изменению языка православной Церкви. На основе некорректно проведённого социологического опроса на одном из сайтов популярной газеты «Комсомольская правда» появилась статья с провокационным заголовком: «Россияне требуют реформу церковного языка». Правда, в самой заметке всё те же данные социологического опроса, которые были приведены и на сайте Московской Патриархии, свидетельствуют, скорее, об обратном, но ведь многие люди читают только заголовки! Так при помощи известного приёма политтехнологий современные СМИ пытаются воздействовать на общественное мнение.
Для многих членов Русской Православной Церкви церковнославянский язык богослужения — это язык христианской культуры, хранитель спасительных духовных традиций в условиях цивилизованного варварства современного мира, свидетель жизни Духа, запечатлённого в слове. Знаменательно, что в этом важном вопросе мнения великих учёных совпадают с мнением великих старцев. «Свято хранить церковнославянский язык — святой язык молитвенного обращения к Богу» призывал архимандрит Иоанн (Крестьянкин), благодаря которому до нас дошло завещание Святейшего Патриарха Пимена, переданное о. Иоанном в проповеди 10 июня 1990 года.
Таким образом, филологические размышления о языке Русской Православной Церкви (вызванные открытой дискуссией о языке богослужения) приводят нас к выводу: сохранение церковнославянского языка в Русской Православной Церкви важно для русской культуры, для сбережения и развития высокодуховного стиля современного русского языка.