Один из отличительных признаков научной литературы по языковедению — использование синонимичных терминов. Порой бывает непросто разобраться в этом калейдоскопе специальной лексики. Конечно, предпочтение того или иного термина — дело каждого лингвиста или научной школы. Однако здесь не должно быть никакой двусмысленности, в особенности, если дело касается учебно-методической литературы, в которой следует использовать обозначения, максимально точно отражающие характер тех или иных языковых фактов. Для подтверждения этой мысли можно обратиться к терминам, определяющим некоторые славянские языки.
Давно замечено, что нет ни одной общности языков, где бы похожесть составляющих её членов была столь разительной, как у славянских языков. Трудно найти фонетическое явление или грамматическую категорию, которые могли бы принципиально отличать славянские языки друг от друга. Поразительна также материальная общность морфемного инвентаря и некоторых лексико-семантических групп. Если же перейти в область диахронии, то и здесь можно обнаружить, что идентичные изменения и даже процессы языковой эволюции рано или поздно охватывают всё славянское пространство, независимо от его деления на восточнославянскую, южнославянскую, западнославянскую подгруппы, и идут они принципиально в одном и том же направлении, приводя к весьма схожим последствиям. Кроме того, сербы и поляки, украинцы и словенцы, как правило, в состоянии объясниться друг с другом без переводчика и без переключения на какой-то общепонятный язык. Круг подобных примеров можно расширять без особого труда.
В чём же причины такой общности? Во-первых, она свидетельствует о существовании праславянского языка — языка-источника всех последующих славянских языков. Его наличие предполагает компактную территорию проживания, общее этническое и лингвистическое сознание у славян. Во-вторых, тесное родство славянских языков продиктовано относительной молодостью праславянского языка. Считается, что язык-основа существовал с 3 тысячелетия до нашей эры до первой половины 1 тысячелетия нашей эры. К тому же уже обособленные славянские языки подверглись более или менее кардинальному расподоблению лишь к XIV веку.
Необычность праславянского языка заключается в том, что не найдено ни одного текста, на нём написанного. Он был искусственно реконструирован, смоделирован учёными и представляет собой гигантскую, но очень строгую и стройную систему архетипов — гипотетически (не абсолютно достоверно) выведенных языковых форм, которые стали исходными для позднейших продолжений. Праславянские формы записываются латинскими буквами и помещаются под звёздочкой (астериском) — *.
Основной приём их восстановления — анализ рекордно большого числа регулярных соответствий прежде всего в близкородственных — славянских, а также в других индоевропейских языках (главным образом, тех, которые насчитывают многовековую историю) — латинском, литовском, готском и тому подобных. Ценные результаты даёт и сопоставление однокоренных и этимологически близких слов внутри одного языка.
В научной литературе можно найти несколько терминологических обозначений, предназначенных для рассматриваемого языка. Наиболее корректным следует считать определение «праславянский язык», которое недвусмысленно указывает на предшествование рассматриваемой системы остальным славянским языкам, а также на период относительного этнического и лингвистического единства.
С указанным термином конкурирует менее удачный термин «общеславянский язык». Структура слова «общеславянский» наталкивает на мысль о каких-то чертах, общих для всех славянских языков в то или иное время (даже и после распада праславянского языка). Подобная трактовка расположена в области типологии языков и по сути дела оставляет без внимания исторические причины того структурного сходства, которое проистекает из генетического родства славянских языков между собой.
Зачастую перечисленные обозначения употребляются как синонимы. Некоторые же учёные не склонны взаимозаменять термины «общеславянский язык» и «праславянский язык», используя их по отношению к разным этапам существования родителя славянских языков и учитывая, что язык-основа динамично развивался, пережив ряд важнейших преобразований: общеславянский язык как начальный период развития (сразу же после его выделения из некоторой более крупной языковой единицы — балто-славянского или праиндоевропейского языка, источника всех языков индоевропейской семьи) и праславянский язык как конечная стадия более или менее однородного существования, которая непосредственно предваряла распадение на несколько славянских языковых подгрупп. Встречается и противоположное употребление.
Возможность такой ситуации наглядно свидетельствует о том, что абсолютно чёткое разделение славянского праязыка на более ранний и более поздний периоды остаётся недостижимым ввиду относительной и часто весьма противоречивой хронологии многих изменений, на которой основана попытка подобного разделения.
Таким образом, современное состояние науки о предке всех славянских языков заставляет остановиться на употреблении одного-единственного термина — «праславянский язык».
К рассмотренной системе максимально приближен старославянский язык, причём не только по времени, но и по структурным признакам. Данный язык уникален тем, что он был намеренно создан в середине IX века славянскими просветителями и миссионерами — братьями Кириллом и Мефодием.
Кирилл и Мефодий. Икона XIX века
Разработанная ими в результате величайшего творческого процесса система вошла в историю как первый письменный литературный славянский язык, который был предназначен для нужд христианского культа, и прежде всего для перевода греческих богослужебных книг. Несмотря на то, что в его основе лежит южнославянский диалект города Солуни — родины Кирилла и Мефодия (поэтому их и называют солунскими братьями), старославянский язык никогда не использовался в качестве средства живого, повседневного общения, а изначально задумывался как книжный, литературный, письменный. К тому же он не был показателем национальной принадлежности.
Данную систему приняли средневековые славянские народы Центральной, Юго-Восточной и Восточной Европы. Старославянский язык — язык переводов с греческого, который к IX веку насчитывал тысячу лет литературного развития. Первый книжно-литературный славянский язык в полной мере отразил достижения этого древнего классического языка, особенно в области художественных средств и в лексике. Большое количество грецизмов разными путями вошли в старославянский язык, а позже — и в русский: «ангел», «благодать», «диалектика», «икона», «просвещение» и многие другие.
Следовательно, отличительными чертами рассматриваемого языка с самого начала были наддиалектность, интернациональность, обработанность, наличие только письменной формы. Кроме того, старославянский язык характеризуется структурной однородностью, что объясняется, по-видимому, сохранением в нём фонетических и морфологических особенностей праславянского языка, а также консервативностью его функций — письменного средства, которое обеспечивает распространение авторитетных религиозных текстов.
Сложность изучения старославянского языка состоит в следующем: самые первые переводы, сделанные непосредственно Кириллом и Мефодием, не сохранились. Наука располагает лишь их списками (копиями) или новыми переводами, выполненными в Х–XI веках по образцу старейших. Конечно, имеющиеся тексты в той или иной степени отступают от изначальной, «образцовой» системы, но отклонения в целом незначительны, поэтому язык поздних памятников условно рассматривают как старославянский. Однако и таких источников крайне мало — около двадцати.
Анализируя их, слависты столкнулись ещё с одной проблемой: эти тексты написаны при помощи двух азбук — кириллицы и глаголицы, которые сильно отличаются друг от друга. Так, например, Зографское, Мариинское, Ассеманиево Евангелия, Рильские и Охридские листки — глаголические, а Супрасльская рукопись, Саввина книга, Енинский Апостол, надписи на каменных плитах — кириллические.
Для обозначения анализируемого языка существует целая система терминов, отражающая среди прочего его меняющийся социокультурный статус и состояние славистической науки.
Определение «славянский язык» — самое очевидное, но оно почти ничего не говорит о специфике рассматриваемой системы, ибо маркирует её только с точки зрения бытования у славянских народов.
Под общеславянским языком здесь понимается единый литературный язык, распространённый во всей Славии.
Термин же «древнеславянский язык» устанавливает преемственность с другими славянскими языками, возникшими после IX века.
Обозначение «церковнославянский язык» подчёркивает профетический, священный статус языка, совершенно игнорируя, что солунскими братьями и их последователями был создан язык не только религии, но и науки и философии (можно вспомнить хотя бы трактат «О письменах» черноризца Храбра, в котором изложены факты, связанные с созданием славянской письменности).
Сочетание «древнецерковнославянский язык» отделяет первоначальную систему от более поздних (смотрите ниже).
Наиболее спорны термины «древнеболгарский», «староболгарский язык», которые сосредотачивают неоправданно много внимания на том, что солунский диалект, носителями которого были Кирилл и Мефодий, входит в состав древнеболгарского языка, что основная подготовительная работа (создание азбуки, разработка механизмов перевода и прочее) осуществлялась до миссионерской поездки в Моравию и что, наконец, расцвет первого литературного языка всех славян связан с царствованием болгарских царей Бориса и Симеона. Кроме того, основы «древне-» и «старо-» подразумевают, что современный болгарский язык так или иначе имеет своим прямым источником систему, разработанную Кириллом и Мефодием, что, конечно, не соответствует действительности.
Наиболее широкое распространение в современной лингвистике получил термин «старославянский язык». Казалось бы, он ничем не отличается от сочетания «древнеславянский язык». Однако здесь есть один тонкий семантический нюанс, имеющий принципиальное значение.
Прилагательному «старый» принадлежит значение «прежний, не теперь появившийся, бывший в употреблении», а слову «древний» — «существовавший в отдалённом прошлом, происходивший в ранние исторические эпохи». Данный лексико-семантический вариант указывает на то, что явление подвергается некоему развитию, имеет разновременные фазы (и старый как раз — один из этапов древнего).
Периодизация первого литературного языка всех славянских народов вряд ли целесообразна. Исходя из подобного анализа, следует, напротив, признать правильность и удобство термина «древнерусский язык» (смотрите ниже).
Следовательно, все указанные определения по-разному характеризуют происхождение, первоначальную локализацию, структуру, функции, эволюцию рассматриваемого языка. Однако наиболее адекватным, отражающим природу изучаемого языка, а также его соотношение с последующими языками следует признать термин «старославянский язык».
Cтарославянский язык перестал существовать в конце X века, когда письменность и культура на южнославянских территориях переживали период упадка. Данный язык в рамках научно-прагматических классификаций считается мёртвым на основании того, что он в настоящее время не функционирует ни в письменной, ни в устной форме и не используется ни в одной из материальных сфер.
Созданный для нужд православия и чрезвычайно близкий имеющимся устно-разговорным системам, старославянский язык быстро распространился среди славянских народов. Под влиянием живой местной речи он приобрёл особенности, порознь характерные для разных языков. Уже самые ранние памятники Х–ХI веков отражают черты, свойственные речи переписчиков.
Листки Ундольского — памятник старославянского языка XI века
С течением времени у каждого из славянских православных народов конфессиональный язык стал выступать в местной редакции (варианте, изводе). Так, сложились старославянский язык болгаро-македонской, сербохорватской, чешской, моравской редакций.
Вполне естественно, что масштабная христианизация Руси в конце X века повлекла за собой возникновение старославянского языка русского (восточнославянского) извода, иначе называемого церковнославянским языком. В отличие от старославянского, то есть условно древнецерковнославянского, его можно квалифицировать как новоцерковнославянский язык, однако этот термин малоупотребителен в научном обиходе. К древнейшим памятникам церковнославянского языка относятся Остромирово Евангелие 1056–1057 гг., Куприяновские (Новгородские) листки, Новгородские Служебные Минеи, Евгеньевская Псалтырь. От «образцового» старославянского языка его русский извод отличает фонетика (утрата носовых гласных, частые случаи полногласия, твёрдый звук [ж] вместо мягкого [ж, д,] и тому подобное), графика (отсутствие большинства йотированных букв и другое), грамматический строй (синкретизм парадигм, видоизменение синтаксических конструкций и так далее), разветвлённая система диакритических знаков, набор орфографических предписаний и прочее.
На протяжении XI–XVII веков, то есть в донациональный период, церковнославянский, как и его предок, выступал на Руси в роли письменного, литературного языка, оказав огромное и плодотворное воздействие на развитие собственно русского языка. Значит, церковнославянский язык был нормированным, кодифицированным, полифункциональным и стилистически дифференцированным.
XVII столетием принято датировать начало современного церковнославянского языка. Тогда — при патриархе Никоне — был осуществлён новый перевод основных богослужебных книг, сформулированы главные орфографические правила и кодифицирована грамматическая система. В XVIII веке церковнославянский язык утрачивает статус литературного языка — эту роль отныне играет русский язык. У церковнославянского языка остаётся только одна, исконная функция, которая выполняется им до сих пор, — быть языком богослужения и богослужебной литературы.
Для достоверности картины необходимо упомянуть о том, что с конца 80-х годов ХХ столетия в нашей стране появилось большое число издательств, которые среди прочего занимаются выпуском книг на церковнославянском языке, относящихся к разным редакциям и лингвистическим традициям. К тому же в последнее время на фоне низкой церковнославянской грамотности с новой силой разгораются давние споры о замене литургического языка на русский. Указанные факты дают основания для того, чтобы передвинуть границы современного церковнославянского языка на несколько веков вперёд — к рубежу XX–XХI cтолетий.
Пример церковнославянского печатного текста
Разумеется, помимо книжного — письменного языка, на Руси был и устный — разговорный язык единой общевосточнославянской народности, берущей своё начало в VII–VIII веках. Тогда языковая картина отличалась необычайной диалектной пестротой. Однако позже, в X–XI столетиях, в период Киевской Руси, из этого многообразия выкристаллизовался стандартный язык — койне, то есть такой функциональный лингвистический тип, который используется в качестве главного средства общения с широким диапазоном коммуникативных сфер в условиях стабильного взаимодействия между носителями разных говоров. Оно имело достаточно широкий круг общественного применения: государственная сфера (сообщения, доклады, княжеские указы, международные договоры), юридическая практика (записи судебных решений), публичные выступления (речи князей, воевод, послов), фольклор. Однако со временем койне оставляет за собой только функцию повседневной коммуникации, передав остальные роли книжно-письменному и деловому языку.
Таким образом, органичное соединение двух стихий — устно-разговорной и книжно-славянской — и составляет древнерусский, или общевосточнославянский язык (первый термин встречается в научных публикациях намного чаще второго). Указанные внутриязыковые типы различались во всяком случае по следующим признакам: лексико-фразеологический состав (исконные русизмы и старославянизмы); словоупотребление (прямые и переносные значения); специфика текстовой структуры (упрощённый синтаксис и конструкции, ориентированные на древнегреческие образцы); набор художественно-выразительных средств (незамысловатый, прагматически обусловленный язык и обилие риторических фигур); коммуникативные сферы (бытовое общение и письменная практика).
В период феодальной раздробленности, после распада Киевской Руси, на её территории из единой древнерусской (общевосточнославянской) народности начинают формироваться три обособленные народности — русская (великорусская), украинская и белорусская, что было теснейшим образом сопряжено со складыванием новых государственных объединений, среди которых наибольший авторитет со временем приобрело Московское княжество. Перечисленные обстоятельства, а также многоступенчатые изменения, связанных главным образом с активным развитием устно-разговорного типа языка, привели к тому, что в XIV–XV столетиях появились новые лингвистические общности — старорусский, старобелорусский и староукраинский языки.
И, наконец, в XVII веке сложились все необходимые социально-политические условия для формирования трёх самостоятельных наций (русской, украинской, белорусской), а значит, и для формирования трёх самостоятельных национальных языков — русского, белорусского и украинского, которые, пройдя многовековой путь развития, продолжают выполнять свои функции до настоящего времени…