Множественное воспроизведение типографских шрифтов
Одной из основных составляющих великого изобретения Иоганна Гутенберга был способ множественного воспроизведения типографских шрифтов.
Первым этапом на пути его внедрения было гравирование рельефного выпуклого и зеркального изображения шрифтового знака на торце металлического бруска с прямоугольным сечением. В качестве материала для такого бруска уже в XVI столетии использовали сталь. В русской технической литературе брусок получил название пуансона (или пунсона) — от французского poincon.
Пуансон (1), матрица (первичная отливка — 2, она же после обработки — 3), литера (сразу же после отливки — 4, после обработки — 5)
Вдавливая пуансон в более мягкую металлическую пластину, получали углублённое прямое изображение шрифтового знака. Такой металлический брусок у нас называют матрицей. Матрица служит в качестве формы для отливки типографских литер. Легко понять, что с помощью одного пуансона можно выдавить достаточно большое количество одинаковых матриц, а с одной и той же матрицы — отлить великое множество совершенно одинаковых литер.
Технические истоки способа следует искать в монетном производстве, где издавна применялись металлические штемпели. Живя в Страсбурге, Иоганн Гутенберг сотрудничал с золотых дел мастером Гансом Дюнне, который изготовил для него нечто, относящееся к «печатанию» (Trucken). Сохранились документы, свидетельствующие о том, что тот же Дюнне в 1421 и 1427 гг. гравировал штампы для монетного двора.
Для изготовления матриц необходимо было подобрать металл, который бы, с одной стороны, легко поддавался тиснению, а с другой стороны, не размягчался при заливке в него расплавленного металла, из которого изготовляли типографские литеры. Таким материалом издавна была медь. Именно из меди выполнены старейшие из сохранившихся до наших дней матрицы, которые относят к началу XVI столетия. С этими матрицами можно познакомиться в музее фирмы «Иоганн Эншеде и сыновья» в голландском городе Харлеме. Матрицы изготовлены пуансонами, которые гравировал мастер Хенрик Питерзон из Роттердама.
Составные части полиграфического процесса
Теперь можно наметить составные части полиграфического процесса, созданного Иоганном Гутенбергом:
1. Словолитный процесс — изготовление одних и тех же литер в достаточно большом количестве экземпляров.
2. Наборный процесс — изготовление печатной формы, составленной из отдельных, заранее отлитых литер.
3. Печатный процесс — множественное изготовление красочных оттисков, получаемых с наборной формы.
Чтобы все эти процессы стали реальностью, необходимо было предварительно решить ряд инженерных и технологических проблем. Словолитный процесс можно было осуществить, создав надёжный словолитный инструмент и подобрав составляющие для легкоплавкого сплава. Наборный процесс также нуждался в сравнительно несложном инструментарии — в так называемых кассах для хранения литер и верстатках для их набора. Наконец, печатный процесс требовал механизации, ибо вручную осуществить его если и возможно, то трудно и долговременно. Гутенберг для этой цели сконструировал типографский станок.
Изобретение, как видим, было многоаспектным, оно как бы складывалось из многих новаторских предложений. Уже говорилось о том, что отдельные части полиграфического процесса были известны и до Гутенберга. Ещё раз повторим, что это ни в коей мере не умаляет заслуг великого немца. Но нам стоит разобраться в том, когда возникли материально-технические основы книгопечатания и какой путь они прошли.
С чего начинал Иоганн Гутенберг?
Первые опыты книгопечатания были предприняты Иоганном Гутенбергом, судя по всему, ещё в Страсбурге незадолго перед процессом с братьями Дритценами. В документации процесса упоминались «пресс», который изготовил столяр Конрад Заспах, и какие-то четыре предмета, судьба которых волновала Гутенберга. Ювелир Ганс Дюнне показал, что он заработал у Гутенберга сто гульденов на том, что «относится к печатанию».
Все эти реалии толковали по-разному.
Старые историки полагали, что Гутенберг первоначально печатал с цельных деревянных досок и лишь затем додумался распиливать их на отдельные литеры. Читатель помнит, что Гутенбергу приписывали те цельногравированные формы, которые хранятся в Парижской национальной библиотеке.
Даниель Шпеклин, умерший в 1589 г., который в своей страсбургской хронике объявил изобретателем книгопечатания работавшего в Страсбурге Иоганна Ментелина, а Иоганна Гутенберга — его слугой, укравшим изобретение, утверждал, что первоначально литеры изготовляли из дерева. Более того, он заявил, что сам видел такие литеры, и писал:
«Я видел первый станок, а также литеры. Они были вырезаны из дерева целыми словами или слогами и имели отверстия, чтобы собирать их вместе, нанизывая один за другим на прочный шнурок с помощью иглы».
Есть известия и о деревянных литерах, которые ранее находились в Майнце. Считалось, что и они были изготовлены самим изобретателем книгопечатания. Нашли эти литеры в самом начале XVII столетия в доме «Цум Зефлефель» в районе Киршгартен; дом ранее принадлежал типографу Фридриху Хауманну родом из Нюрнберга. Рассказывали, что Хауманн в 1508 г. приобрёл типографские материалы Иоганна Гутенберга. В 1604 г. майнцский печатник Альбинус показывал эти литеры историку Серариусу, который и сообщил об этом на страницах одного из своих трудов. Лет сто спустя эти литеры видел историк Пауль Патер, который утверждал, что они происходят из типографии Иоганна Фуста. Сегодняшнее их местонахождение неизвестно, поэтому проверить справедливость приведённых выше высказываний невозможно.
Пропали и деревянные литеры, которые в 1781 г. майнцский типограф Иоганн Иозеф Алеф показывал жившему по соседству профессору Францу Иозефу Бодману, а затем и подарил их ему. Литеры долго лежали на письменном столе Бодмана, а после его смерти исчезли. Видевшие их люди рассказывали историку книгопечатания Карлу Шаабу, что они были сделаны из вишнёвого дерева и имели отверстия для нанизывания их на проволоку или шнурок.
Как видим, это сообщение совпадает с тем, которое восходит к Д. Шпеклину. Быть может, в нём была какая-то доля правды, хотя имя Бодмана, известного фальсификатора старых документов, связанное с этим сообщением, и настораживает нас.
Карл Шааб даже называл ряд изданий, первоначально напечатанных Иоганном Гутенбергом с цельногравированных досок или с помощью деревянных шрифтов. Среди них была азбука, фрагмент которой принадлежал самому Шаабу, небольшие молитвенники-хорарии, конфессионалы и донаты.
Со временем появились и другие гипотезы, связанные с первыми опытами Иоганна Гутенберга.
Член известной семьи харлемских типографов и словолитцев Шарль Эншеде полагал, что стальные пуансоны — это изобретение Петера Шеффера. Получить рельефное изображение на медных матрицах можно с помощью очень твёрдых пуансонов. Что же касается Иоганна Гутенберга, то, по мнению Эншеде, он этого делать не умел и использовал пуансоны из меди, а матрицы — из мягкого свинца. Литеры с помощью таких матриц отливались ростом не более чем 2 мм, после чего в результате дополнительного литейного процесса к ним отливали ножки обычного для литер размера. Эта совершенно фантастическая реконструкция первопечатной технологии была с воодушевлением воспринята известным гутенберговедом Готтфридом Цедлером, который на её основе объяснял очевидное несовершенство первого приписываемого Гутенбергу шрифта DK на его ранних стадиях. По словам Цедлера, правильность этих построений была подтверждена практическими опытами, которые он провёл в словолитне Бауера во Франкфурте-на-Майне.
Другой историк книгопечатания Карл Фаульман полагал, что Гутенберг первоначально применял не металлические, но деревянные пуансоны. Именно этим он и объяснял различное начертание одноимённых литер в 36-строчной Библии, которая, как он считал, напечатана раньше, чем 42-строчная. Фаульман переснял четыре строки из 36-строчной Библии и сильно увеличил их. На снимке, который он поместил в книге «Изобретение книгопечатания по новейшим исследованиям», действительно очень наглядно представлена разница в начертании букв. Но Гутенберг делал это сознательно, пытаясь имитировать рукописные почерки. Именно это лежит в основе его шрифтовой системы, о которой пойдёт речь в дальнейшем. Одноименные литеры разнятся и в 42-строчной Библии, но К. Фаульман этого не замечал, ибо считал, что шрифт этого издания отлит с матриц, оттиснутых металлическими пуансонами.
Более того, К. Фаульман допускал, что 36-строчная Библия вообще напечатана деревянными литерами. Эншеде такую возможность отрицал. Он выгравировал на деревянных брусках алфавитные знаки и составил из них строку. Буквы на оттиске не держали линии строки; они «гуляли» взад и вперёд, вверх и вниз. Чтобы доказать неправоту Эншеде, Фаульман поручил венскому гравёру Понтеру выгравировать комплект деревянных литер, копирующих шрифт 36-строчной Библии. Работа была выполнена с завидным умением. И на оттиске, изготовленном с набора деревянных литер, буквы отлично держали строку. Одного Фаульман не учёл. Если бы 36-строчную Библию печатали быстро изнашивающимися деревянными литерами, её типографу не хватило бы целой жизни, чтобы такой шрифт выгравировать.
Впоследствии Цедлер выдвинул другую гипотезу. Реконструируя технику изготовления первых голландских изданий, которые, как он считал, вышли из типографии Лауренса Костера, он предположил, что эти издания напечатаны шрифтом, полученным методом литья в опоки. Костер будто бы делал литеры из дерева, которые впоследствии использовались в качестве моделей при формовке.
Густав Мори, который в 1921 г. выпустил небольшую книгу «Что изобрёл Гутенберг?», считал, что в Страсбурге использовалась аналогичная техника. «Четыре предмета», упоминаемые в страсбургской документации, по его мнению представляли собой опоку, состоявшую из двух рам с винтами для их крепления и литником, а также из двух металлических пластин, которыми сверху и снизу прикрывались рамы. Опоку набивали формовочной смесью из тонкоизмельчённого песка и золы, предварительно поместив в неё деревянные модели литер. Затем рамы раскрывали и удаляли модели. Опоку фиксировали с помощью несложного винтового приспособления (это и был «пресс» Заспаха) и заливали через литник расплавленный металл. Г. Мори полагал, что способом литья в опоку изготовлялись также металлические печатные формы для инициалов Псалтыри 1457 г.
Четыре предмета, упоминаемые в актах страсбургского процесса. Реконструкция Г. Мори
Современные исследователи и прежде всего Фридрих Адольф Шмидт-Кюнземюллер отвергают возможность литья шрифта в опоки. Названный учёный считает, что страсбургские опыты не были связаны с книгопечатанием и что Гутенберг начинал в Майнце с литья литер в словолитную форму. Истоки изобретения, говорит Шмидт-Кюнземюллер, нужно искать не в ксилографии, а в литейном производстве, с основами которого Иоганн Гутенберг был хорошо знаком. Мнение это представляется нам излишне категоричным. Без каких-либо первичных и промежуточных форм изобретения обойтись нельзя. Техническая идея очень редко высказывается в той форме, в которой она в дальнейшем получает признание.
Но тот факт, что самые ранние издания Иоганна Гутенберга напечатаны металлическими литерами, полученными путём литья в матрицы, как нам кажется, сомнению не подлежит.