Поэт, лингвист и богослов Ольга Седакова в одном из своих интервью рассказала о воспитательном принципе своего отца: «Я тебя не для тебя ращу, а для людей. Чтобы им с тобой было хорошо». Нет-нет, это не фрагмент рассказа о родительской тирании, это воспоминание — выражение дочерней благодарности.
Многих из нас родители приучали так или иначе заботиться о ближних, но в основном это касалось вполне материальных проблем: помыть посуду, помочь пожилому человеку донести тяжёлую сумку и т. п. Навыкам общения нас, конечно, тоже учили, но эти навыки едва ли пристально рассматривались именно как часть заботы об окружающих. В отдельных ситуациях родители (чаще уже раздражённые) одёргивают ребёнка, если он начинает очень мешать окружающим, но чаще всего наука общения рассматривается нами скорее как средство облегчить жизнь себе, а не тому, с кем мы общаемся.
Однако неумение и нежелание думать о других при выражении своих мыслей и чувств — проблема не только морально-этическая. Очевидно, что у человека, который не считает нужным корректировать свои внешние проявления ради других людей, возникают и личные проблемы: его начинают избегать или держать на расстоянии, и он, понятное дело, страдает. Увы, часто такие люди утешаются разными видами самообольщения. Например:
— «Я же говорю правду».
На деле: даже если сказанное — некая правда, то говорится это не для того, чтобы услышали, а чтобы продемонстрировать свою правдивость и бескомпромиссность, то есть говорится не к месту, когда люди не готовы слушать, и без малейших усилий пощадить чьи-то чувства; часто такое вот «правдорубство» выливается в обычное хамство.
— «Я просто такая чувствительная натура».
На деле: «…и потому все должны терпеть мои закидоны, сам же я никого терпеть не намерен — слишком занят своими переживаниями».
— «Моё ненормальное поведение — это просто просьба о помощи, а меня никто не слышит».
На деле: это говорит отнюдь не младенец и не аутист, а обычный взрослый человек, требующий к себе отношения как к психически нормальному, но не слышат его просьбу потому, что прямо он её не высказывает, пытается намекнуть на неё капризами или даже истериками.
Перечисление примеров можно продолжить, но для нас важнее вот что: взрослому человеку перестроиться на новый для себя принцип взаимодействия с другими людьми сложно, взрослый человек привык к себе «такому». И потому прививание навыков общения именно как навыков заботы о ближних — существенная часть нормальной заботы родителей о своих детях. Лучше освоить эту науку с детства.
Кто-то, возможно, скажет, что при таком воспитании ребёнок будет страдать от недостатка родительского душевного тепла, что оно напоминает военную муштру. Но муштрой это воспитание станет, если родители будут подменять формальными требованиями собственную заинтересованность во внутреннем мире ребёнка. Не должно быть запрета на чувства. Но нужно подсказывать ребёнку, как выражать чувства социально приемлемыми способами, как, испытывая эмоции, не отключать рассудок.
Что могут родители? Ласково, но уверенно говорить чаду об ответственности и благодарности, о том, без чего нормальное общение невозможно. «Тебе плохо — не швыряйся игрушками, не отталкивай руку, которая тебя гладит по голове…» — что означает: «Ты в этом мире не один, рядом с тобой люди, такие же, как ты, они тоже что-то чувствуют, твои родные готовы прийти к тебе на помощь, но их тоже можно обидеть, ранить». Ответственность и благодарность как обязательные проявления любви...
Чем раньше человек усвоит это, тем меньше у него шансов превратиться во взрослого нервозного эгоиста, отравляющего жизнь и ближним, и себе. Очень простая и естественная причинно-следственная связь: «Если я думаю о других, то стараюсь их не огорчать, если я не думаю о других, то не вправе и требовать, чтобы они думали обо мне». Впрочем, навыки приобретаются, в том числе, и при помощи соблюдения внешних формальных правил — главное, чтобы форма была наполнена содержанием. Родитель вовсе не обязательно умнее ребёнка, но у него богаче жизненный опыт. И вот более опытный человек что-то объясняет — терпеливо, ласково, порой не без серьёзных усилий — менее опытному человеку. А потом они договариваются. А потом можно уже и требовать соблюдения правил.
Например: ребёнок часто не может внятно высказать желания чуть более сложные, чем те, что касаются естественных физиологических потребностей. Если вместо вызова на нормальный диалог постоянно разгадывать его неадекватное поведение как некий ребус, то есть много шансов, что вырастет человек не только неспособный, но и не считающий нужным внятно высказываться, при этом весьма прихотливый в своих требованиях к окружающим.
Иное дело, если между родителями и ребёнком существует договорённость, что ребёнок всегда, насколько возможно прямо, сообщает о возникших у него проблемах: «Мне нужна помощь в том-то и том-то, мне нужна помощь, но не знаю, в чём, помогите разобраться, мне просто нужно сочувствие, мне просто хочется с кем-то поговорить» и т. д. И хорошо, если ребёнок будет знать, что невыполнение договорённости — не только препятствие для решения проблемы, но ещё и безответственность, недоверие, обидное для родителей, неблагодарность к тем, кто за него переживает.
Ответственность и благодарность при общении внутри своего ближнего круга — это основа для дальнейшего развития коммуникативных навыков. В современных детоцентричных семьях считается, что элементарная дисциплина может травмировать психику ребёнка. И тогда общаться человек учится уже за пределами семьи — там, где с ним не особенно церемонятся. Стимулом для освоения этой науки становится уже не ответственность, а житейская хитрость, приспособленчество (привет Дейлу Карнеги). Не так уж редко встречаются среди нас люди, которые для внешнего мира предстают вежливыми и дипломатичными, но в семье или среди близких друзей «распоясываются» и мучают других своими капризами — домашняя атмосфера ассоциируется у них со вседозволенностью, дома можно не следить за своими словами. Если вдруг кто-то из домашних отказывается терпеть какую-то выходку такого человека, то ему можно попенять на недостаток любви.
Но если развитие ребёнка происходит нормально, то уже с самых малых лет ребёнок понимает, что по мере сил и он должен думать не только о себе и самых родных людях, но и обо всех, с кем ему доведётся встретиться. Существенное отличие мира внешнего от мира внутрисемейного: ваши родные действительно, как правило, готовы вытерпеть от вас многое, а вот остальные — едва ли. И демонстрируя нежелание думать о чувствах других, постоянно пытаясь занять в обществе особое положение, при котором вам прощается больше, чем другим, вы рискуете стать изгоем.
Проще выразить эту мысль так: «Будешь плохо себя вести — никто с тобой не будет дружить».
Да, а честность в отношениях — это не право выражать любое настроение в любой форме, а верность человеку вопреки этим порой хаотично сменяющимся настроениям.
Дружба сама по себе приносит человеку радость. Вот он встречает кого-то другого, и выясняется, что этот другой — не такой уж другой. Потому в дружбе у человека есть и корыстный стимул для осваивания науки общения — потерять друга из-за собственной «доставучести» не хочется. Эта корысть нормальна, и она вовсе не отменяет искреннего желания сделать другу приятное даже при помощи интонаций в разговоре. Но всё-таки по-настоящему умение думать о психологическом комфорте других людей проявляется в поведении среди людей незнакомых, с которыми нас сводит жизнь на совсем короткий период. Даже коллеги по работе в этом плане ближе к друзьям — всё-таки с ними мы проводим довольно много времени. А вот случайные попутчики в транспорте, спрашивающие у нас о чём-то прохожие, уличные торговцы и распространители рекламных листовок, служащие гостиниц…
Вот, скажем, в детстве, года в 3 и позже человек имел склонность орать в транспорте просто потому, что ему так хочется «поговорить», а то и при возможности бегать по салону и приставать к чужим людям, а родители не только не пытались его урезонить, но и ругались с теми, кто делал эти попытки вместо них: «Не смейте делать замечания моему ребёнку! Что вы возмущаетесь?! Это же ребёнок!» Со временем такой человек в транспорте уже как-то научается вести себя — по мере того, как начинает ездить без родителей. Но, увы, многие из нас, будучи внешне добропорядочными, запросто ведут себя по-хамски с теми, кто кажется не представляющим опасности…
Когда у нас спрашивают: «Который час?», мы не удосуживаемся даже остановиться, и вопросивший вынужден чуть ли не бежать за нами, чтобы услышать ответ. Когда нам предлагают рекламную листовку, мы не просто вежливо отказываемся (хотя и до урны ближайшей донести рука не отвалится, а человеку план сделать поможем), а смериваем предлагающего презрительным взглядом. Когда в каком-то учреждении имеющий с нами дела работник оказывается перед нами в неловком положении по вине своего начальства, мы изливаем наш гнев именно на этого работника. Можно продолжать и продолжать приводить примеры… Всё это — свидетельство того, что родители не научили простому: вежливость — в первую очередь человеколюбие, а уж потом дипломатия, а ответственность — это не только страх перед неминуемым наказанием за дерзость.