Публикуем алфавитный каталог ссылок на сайт «Старое Радио» и интервью с создателем этого ресурса Ю. И. Метёлкиным. В каталоге собраны аудиоматериалы для дошкольников и детей младшего школьного возраста: фольклор народов мира, произведения русских классиков, лучшее из советской детской литературы.
***
27 октября в мире отмечается Всемирный день аудиовизуального наследия, установленный ЮНЕСКО в 2005 году. К такому наследию относятся фильмы, радио- и телевизионные программы, аудио- и видеозаписи.
Уже традиционно в этот день мы беседуем с музыкантом, поэтом, вокалистом Юрием Ивановичем Метёлкиным. С 2007 года он ведёт некоммерческие культурные интернет-проекты «Старое радио» и «Аудиопедия», связанные с поиском, реставрацией, сохранением и предоставлением всеобщего и бесплатного доступа к радионаследию. Об этих проектах и усилиях по обереганию драгоценного достояния Юрий Иванович уже рассказывал в данной статье.
В прошлом году Юрий Метёлкин с интересом узнал о существовании Дня аудиовизуального наследия (прим. ред. — интервью проводилось в 2018 г.). Мы спросили Юрия Ивановича, что изменилось за год, каково его отношение к этому дню как к празднику.
— Да у меня каждый день такой — день сохранения наследия. За этот год удалось добавить к сохранённым 2500 уникальных аудиозаписей. Подчеркну — мы не собираем в интернете те «слёзы», которые там выложены, а ищем, реставрируем, оцифровываем старинные записи, которые потом выкладываем на наших ресурсах для всеобщего пользования.
— Раньше вам передавали целые аудиотеки с радиостанций, которые повсеместно закрывались. Сейчас такое происходит?
— Нет. Если раньше был какой-то период надежды, что страна очнётся и мы начнём спасать наше наследие, то сейчас очевидно, что его никто спасать не собирается — достояние России гробят, губят, выбрасывают...
Я могу привести пример, как люди выступили с петицией о сохранении Государственного дома радиовещания и звукозаписи на бывшей улице Качалова. В петиции говорится: «За 80 лет существования ГДРЗ в нём был записан поистине золотой фонд отечественной музыки, представляющий собой национальное культурное наследие колоссальной ценности, объёма и значения. Имена певцов, дирижёров, музыкантов, приходивших делать записи "в студию на Качалова", — это, без преувеличения, "зал славы" русского искусства. Многие всемирно знаменитые музыканты и коллективы нередко специально приезжали в Москву записываться именно в студиях ГДРЗ, предпочитая их самым известным зарубежным студиям».
Вроде бы удалось приостановить разрушение, потому что к этому делу люди активно подключились, но что будет дальше, никто не знает... Коммерсантов интересует не только недвижимость, но и торговля правами на использование фонограмм. Ведь нигде не найти качественный звук, записи начала прошлого века. Недавно ко мне обращались с федерального канала за аутентичным звуком радио 50-х–60-х годов. Это значит, что его нигде сейчас не отыскать! Даже «Радионяню» найти не могут.
Кроме того, там поувольняли холодильщиков, которые следили за режимом хранения плёнки. При ревизии выяснилось, что из 30 тысяч рулонов погибло 75 %, и я знаю, что огромное количество плёнок свалили в холодный ангар. Нам не отдадут их, туда никого не пускают — боятся огласки, ведь это цивилизационное преступление.
Из разных уголков страны нам звонят пожилые хранители аудиозаписей и говорят, например: «Через год я ухожу на пенсию, а 28 тысяч катушек некому будет сохранять! Их просто выбросят. Что делать?»
У нас трагедия с сохранением аудиовизуального наследия, настоящая трагедия. Мы лишаем себя целого слоя культуры. И на фоне этого начинают разламывать студии звукозаписи... Уничтожается студия в Москве, из которой вещал Левитан. Я сделал петицию о сохранении хотя бы одной комнаты и создании мемориального музея Левитана, но пока что её подписало менее тысячи человек. СМИ не просвещает людей, а они не понимают, что губится, что теряется, какой колоссальный урон наносится... Вот вам и праздник аудиовизуального наследия.
Я много раз выступал в Общественной палате РФ. В 2008–2009 году ещё было какое-то понимание, а сегодня моя проблема не находит в обществе никакого сочувствия.
— Но Вы, как муравей, упорно продолжаете своё дело. Кстати, Вы говорили, что есть какие-то волонтёры, готовые помогать.
— Есть люди, которые передают свои коллекции, какие-то уникальные записи. Недавно мне отправили никому не известное 45-минутное выступление Юрия Левитана, редчайшую запись. Так и собираем, так и спасаем. Что касается оцифровки, то мне приходится заниматься этим самому, потому что со старыми записями надо уметь обращаться.
— Проекты «Русская Классическая Школа» и «Старое радио» похожи — это сохранение и реставрация традиции, то, что мы должны беречь.
— Мне говорили, что на «Старом радио» выросло уже не одно поколение ребят; многие слушают его и сейчас, заботясь о детях, поскольку теперь всё заменено на визуальный фастфуд. У ребёнка, подсевшего на последнее, совершенно атрофировано креативное мышление. Ему дают болванку, в которую что-то напихали, и он это потребляет. А когда слушаешь сказку, это совершенно другая работа — работа воображения, сознания, аудиоконструирование. Но я не слышу никаких разговоров, не вижу ни одного научного обсуждения этой серьёзной темы — есть исследования, нет ли?..
А то, что дети другие... Могу вновь привести пример. Однажды я с внучкой был в консерватории. Там играл настоящий симфонический оркестр. Моя четырёхлетняя Ульяна в какой-то момент говорит: «Дедушка, а как сделать потише? И вообще, я хочу переключить».
— Возможно, Ульяне бы понравилось заниматься по программе РКШ для четырёхлеток и она не захотела бы никуда переключаться с этой программы.
— Возможно. Мы изучим этот вопрос. А я передаю привет всем нашим друзьям из Русской Классической Школы и наилучшие пожелания. Держитесь! И мы будем держаться, сколько хватит сил. Я приглашаю всех к нам в гости на «Старое радио»: http://www.staroeradio.ru.
***
А мы предлагаем вам фрагменты передачи «Дискуссионный клуб малышей» на радио «Воскресение», где шестилетние Кира и Яша решают, что же всё-таки лучше — радио или телевизор? Радиоспорщикам сейчас по 19 лет; скажем вам по секрету, что каждый из них до сих пор остался при своём мнении.