Широко распространённая сегодня практика репетиторства вызывает противоречивое отношение у общественности. Критики отмечают, что репетиторство создаёт и закрепляет социальное неравенство, поглощает человеческие и финансовые ресурсы. Утверждается даже, что репетиторство — это одна из форм коррупции: нередко деньги, получаемые за уроки, представляют собой плату за неофициальную помощь в получении более высоких отметок при обучении в школе и на вступительных экзаменах в вузы. Сторонники же репетиторства видят в нём механизм, помогающий учащимся расширить свои знания, а учителям — индивидуализировать обучение.
Необходимо отметить, что внимание к явлению репетиторства обусловлено, прежде всего, значительным расширением практики частных уроков в последние десятилетия. Действительно, было время, когда репетиторство вообще не признавалось советской педагогикой. Считалось, что учителя оказывают помощь неуспевающим ученикам бесплатно. Однако нельзя безапелляционно утверждать, что репетиторства в СССР не было. Учителя, подрабатывающие уроками, как правило, не склонны были афишировать свои побочные доходы; учащиеся и их родители предпочитали не распространяться о таких уроках. Речь может идти скорее не об отсутствии данного явления, а о его масштабах, которые в советскую эпоху явно были весьма ограниченными.
Сегодня репетиторство выросло, пожалуй, в целую отрасль частного предпринимательства, никем не контролируемую и достаточно прибыльную. Оно развернулось настолько широко, что, очевидно, подлежит тщательному анализу. Но провести глубокое исследование невозможно без изучения истории вопроса. В этой связи было бы полезно обратить внимание на развитие репетиторства в дореволюционной России, когда практика частных уроков поддерживалась государством. Отметим, что преподавание в государственных и негосударственных учебных заведениях широко изучалось историками народного образования; при этом частные уроки, которые давали учителя, как правило, оставались без внимания отечественных исследователей. Цель настоящей статьи — частично восполнить указанный пробел.
Репетиторы, домашние наставники и воспитатели
У слова «репетитор» в царской России был несколько иной смысл, нежели мы вкладываем в него сегодня. Теперь репетитор — это преподаватель, дающий частные уроки на дому. В Российской империи первоначально репетитором называли учителя, под наблюдением и руководством которого учащиеся, жившие в интернатах при кадетских корпусах, в Пажеском корпусе и других закрытых учебных заведениях, выполняли домашние задания. Но постепенно репетитором стали называть и учителя, которого нанимали для помощи в подготовке уроков неуспевающим гимназистам.
Современное слово «репетиторство» может быть отнесено к широко распространённому в то время домашнему обучению. Домашнее обучение было в России наряду с обучением в государственных и частных учебных учреждениях одной из возможностей получения образования.
Государство старалось регламентировать и контролировать систему домашнего обучения. В Российской империи существовало законодательство о нём, которое устанавливало порядок организации и проведения частных уроков. Там говорилось:
«Желающие заниматься частным преподаванием должны получить на это письменное разрешение у инспектора народных училищ, который обязан сведения о таких лицах включать в годовые отчёты, представляемые им в Министерство народного просвещения» (Фальбок Г., Чарнолуский В. Частные училища и домашнее обучение. Систематический свод заводских училищах / Санкт-Петербург, 1903. — С. 44).
Эти правила касались в первую очередь домашних учителей и наставников, которые занимались не только обучением, но и воспитанием детей, и проживали в семьях. Положение о домашних наставниках и учителях от 1 июля 1834 г. достаточно чётко оговаривало требования к наставникам и учителям, устанавливало необходимость постоянных ежегодных отчётов и проч. Звание домашнего наставника предоставлялось только лицам, окончившим курс в высших учебных заведениях. Звание домашнего учителя могло предоставляться лицам, не окончившим полного курса, но выдержавшим особые испытания.
Впрочем, частные уроки разрешалось давать лицам, не получившим звания домашнего учителя и наставника, но в этом случае они всё равно должны были быть аттестованы на право обучать на дому, при этом права и преимущества домашних учителей и наставников на них не распространялись.
Зачем шли в репетиторы
Нередко репетиторство было связано с необходимостью иметь дополнительный заработок. Этот вопрос, болезненный сегодня, был достаточно сложен и в XIX веке:
«Получая за уроки самое неудовлетворительное вознаграждение, учитель волею-неволею вынужден свыше сил своих заниматься, давать по 35 и даже 40 часовых уроков в неделю… Чтобы учитель был педагогом, чтобы, следовательно, был предан своему призванию, воодушевлялся преподаванием, чтобы много читал, много наблюдал, размышлял, — никак не должен он давать более 25 часовых уроков в неделю, и притом должен получать не менее 2000 руб. в год» (Гейлер П. Геометрия как необходимое образовательное средство в каждом мужском и женском учебном заведении // Учитель, 1864. — № 17. — С. 649).
Учитель мог для пополнения своего бюджета одновременно работать в нескольких учебных заведениях. Но место в другом учебном заведении найти было непросто. Приходилось довольствоваться частными уроками, которые давали возможность немного заработать. Современники так оценивали сложившуюся ситуацию:
«Учителя, получающие оклад крайне недостаточный, изнуряются уроками как почтовая лошадь, не имеют ни покоя, ни досуга, и чуют гораздо чаще кнут на избитых боках, чем сено (об овсе и говорить нечего) в пустом желудке» (Приватные уроки // Учитель, 1862. — № 10. — С. 461).
И ещё о материальных причинах:
«Неужели мы осудим того учителя, который даёт приватные уроки? Сохрани нас Боже! У него жена, куча детей; сам он хочет быть сытым, прилично одеваться и пр. …Нередко у учителя есть ещё и родня, и старики-родители, у которых больше слёз, чем хлеба: как же при этом существовать учителю, даже при хорошем жаловании, т. е. в 300–400 руб., если он не хочет жить хуже подёнщика? Что же ему остаётся делать, как не заниматься приватными уроками…?» (Приватные уроки // Учитель, 1862. — № 10. — С. 462).
Как правило, частные уроки не рассматривались общественностью как престижное занятие. Но существовали уроки, получить которые было не столько доходно, сколько престижно, — это занятия при известных аристократических фамилиях России. Подобные уроки давали возможность сделать карьеру, получить доступ к «сильным мира сего». Их не скрывали, а наоборот тщательно подчёркивали в биографиях.
Например, известный педагог, редактор журнала «Учитель» И. И. Паульсон гордился тем, что был преподавателем у великой княжны Марии Александровны. А его близкий друг Н. Х. Вессель удачно построил карьеру благодаря тому, что поступил наставником в дом князя А. Н. Горчакова. По просьбе князя Вессель представлял ему доклады по вопросам народного образования и стал выдвигаться в общественном мнении как учёный-педагог, широко знакомый с иностранной и русской педагогикой. Затем Н. Х. Вессель был приглашён в состав Педагогического комитета Военного министерства и возглавил редакцию журнала «Педагогический сборник».
Кем были репетиторы
Понятно, что приглашения от аристократических семей получали единицы педагогов. Остальные должны были довольствоваться обычными семьями. Впрочем, и здесь сразу найти уроки удавалось не всегда, так как конкуренция была достаточно высокой. Газеты пестрели объявлениями вроде:
«Учитель желает давать уроки арифметики, немецкого и русского языков. Спросить на углу Почтамтской улицы и Исаакиевской площади, д. Китнера, в кварт. 22» (Справочный листок журнала «Учитель», 1862. — № 4. — С. 1).
«Уроки преподают, французского и английского языков, по 1 руб., по Большой Садовой., д. Кусова, № 50, кв. № 13» (Справочный листок журнала «Учитель», 1862. — № 4. — С. 1).
Нередко уроки предлагали студенты:
«Студент, слушающий лекции в духовной академии, берёт на себя, за самую умеренную плату, приготовление детей в средние и низшие учебные заведения, равно как и начальное обучение и приготовление к классам. Спросить на митрополитских конюшнях, у надзирателя Боброва» (Справочный листок журнала «Учитель», 1862. — № 9. — С. 1).
«Студент желает давать уроки по предметам гимназического курса, а также и естественных наук. Спросить на Выборгской стороне, по Сампсониевскому проспекту, в доме Васильева, под № 6» (Справочный листок журнала «Учитель», 1862. — № 10. — С. 1).
Уроками подрабатывали и хорошо успевающие гимназисты. Всем известный пример — А. П. Чехов, менее известный — А. П. Киселёв, автор знаменитых учебников, по которым учились многие поколения школьников. А. П. Киселёв давал уроки, когда учился в гимназии. Именно на заработанные от уроков деньги, а также на средства от продажи золотой медали юноша смог продолжить обучение в университете.
Не всем молодым репетиторам удавалось совмещать учёбу и педагогическую работу. Многие студенты, борясь за хлеб насущный и бегая по урокам, так и не заканчивали курса.
Серьёзные педагоги, как правило, не давали объявлений, подобных процитированным выше. Их приглашали по знакомству — обеспеченные семьи предпочитали нанимать для уроков преподавателей с хорошими рекомендациями. Так, например, родители С. В. Ковалевской пригласили по рекомендации для занятий с маленькой Софьей слушателя Морской академии А. Н. Страннолюбского, впоследствии известного педагога-математика. На протяжении трёх лет Софья изучала под руководством А. Н. Страннолюбского элементарную и высшую математику. Как видно из её воспоминаний, она высоко ценила профессиональные и человеческие качества своего учителя. Например, она писала:
«Был также Страннолюбский, от которого я в восхищении».
«Затем пришёл Страннолюбский. Я ужасно обрадовалась, увидев его; он очень, очень мил и положительно нравится».
«Страннолюбский просидел у нас весь вечер. Он вовсе не озлился, когда я сказала ему, что собираюсь, кроме математики, заниматься ещё физиологией, анатомией, физикой и химией; напротив, он сам согласился, что одна математика слишком мертва, и советовал не посвящать себя исключительно науке и заняться даже практической деятельностью» (Прудников В. Е. Русские педагоги-математики XVIII–XIX веков / Москва : Учпедгиз, 1956. — с. 626).
Нельзя, конечно, сказать, что все учителя были блестящими мастерами своего дела. Нередко частные уроки проходили с малой пользой для ученика. Вот как выглядело такое занятие:
«Что задано к следующему разу?» — спрашивал репетитор-студент. — «Две задачи по арифметике, перевод и слова по латинскому и придумать десять примеров по русскому». — «Сделал задачи?» — «Нет, пробовал, но не вышли». — «Ну, давай вместе сделаем». Задачи оказались нетрудные, но очень длинные, числа большие, и мальчик постоянно сбивался. Затем шёл перевод с латинского. Время шло, и час уже пролетел, а работы ещё много. Репетитор начинает торопиться и покрикивать… Мальчик теряется и ни одного примера на грамматическое правило родного языка не может придумать. Наконец, репетитор сам все примеры говорит и уходит» (Характеристики учеников // Русская школа, 1893. — № 2. — С. 90).
Существовало и откровенное пренебрежение своими обязанностями, сочетающееся с желанием побольше заработать:
«Есть учителя, которые получают от школы достаточное содержание, а между тем независимо от школы имеют ещё множество уроков, и при всём том здравы и всегда в прекрасном расположении духа. Это очень просто: им всё трын-трава, и потому никакие неприятности и дрязги не беспокоят их; они заставляют детей немножко писать, немножко читать, а об остальном не заботятся. И к чему? Их любят, почитают и им хорошо жить. Подите и делайте то же самое!» (Приватные уроки // Учитель, 1862. — № 10. — С. 461).
Критика репетиторства
Частные уроки вызывали недовольство у общественности, поскольку им неизбежно сопутствовала несправедливость. И. И. Панаев вспоминал, что во время его обучения наиболее строгие и неумолимые преподаватели становились почти нежными, когда учащийся обращался с просьбой о приватных уроках. И .И. Панаев привёл в качестве примера учителя латыни, который, взяв деньги за несколько уроков вперёд, сообщил ученику вопросы к экзамену и занятий не проводил, ссылаясь на здоровье (Панаев И. И. Литературные воспоминания / Москва, 1950). Гонорар учителя составил при этом 150 руб. — значительная по тем временам сумма.
Особое недовольство практика приватных уроков породила у общественности в 70–80-х гг. XIX в. после реформ графа Д. А. Толстого. Программа гимназий была тогда усложнена, причём древние языки занимали 45 % учебного времени. Современники считали, что освоение гимназической программы посильно только либо необычайно талантливым ученикам, либо богатым, потому что последние могут пользоваться частными уроками — доходной статьёй гимназических учителей (Цебрикова М. К. Письмо к Александру III / Санкт-Петербург, 1906).
Учителя также были критически настроены к репетиторству и указывали на негативные стороны индивидуального обучения. Известный педагог В. А. Евтушевский писал:
«При одиночном воспитании и обучении… замечается отсутствие выработки в воспитанниках характера и правильно направляемой воли… замечается развитие дурных привычек. При одиночном воспитании гораздо чаще воспитанник управляет воспитателем, а не наоборот… Дети, обучающиеся в одиночку, обыкновенно отличаются недостатком естественной резвости и подвижности…. Нет примера в товарищах, настойчивым трудом одолевающих ту или иную трудность; нет интереса и возбуждения в работе, которые значительно поддерживают соревнованием при совместном обучении нескольких детей. Вместо душевной крепости является детский деспотизм, своеволие, беспричинная гордость и расслабление чувства долга» (Евтушевский В. Проект устройства домашних школ // Семья и школа, 1874. — Кн. 2. — № 4. — С. 294–296).
Некоторые педагоги оценивали практику приватных уроков более резко:
«Кому даются приватные уроки? По большей части тем негодяям, которые при помощи этих уроков в кратчайший срок должны успеть в том, в чём не могли успеть в школе. А в случае неуспеха кто виноват? Разумеется, учитель, потому что он получает дорогую плату. При таких обстоятельствах неудивительно, что учителя, дающие приватные уроки, становятся чрезвычайно плохими учителями, тогда как они должны совершенствоваться помощью преподавания» (Приватные уроки // Учитель, 1862. — № 10. — С. 461).
Заключение
Так почему же, несмотря на многочисленные непривлекательные стороны, репетиторство процветало? Можно много говорить на эту тему, но лучше привести весьма распространённую для дореволюционной России историю типичного гимназиста. Учёба давалась ему тяжело, и речь уже шла об отчислении за неуспеваемость. Родители наняли сыну репетитора.
«С тех пор как стал приходить репетитор, дела… пошли лучше… Родители пригласили репетитора к сыну и на каникулярное время, чтобы пройти с мальчиком несколько вперёд из курса третьего класса, и тем самым облегчить занятия ему зимой… Начиная с четвёртого класса, …твёрдо шёл без репетитора в ряду удовлетворительных по успеху учеников; все трудности курса преодолел и выдержал экзамен на аттестат зрелости» (Характеристики учеников // Русская школа, 1893. — № 2. — С. 90).
Таким образом, репетиторство давало возможность громадной массе гимназистов окончить гимназию. Как и сегодня, репетиторство было порождено неэффективностью системы среднего школьного образования: отсутствием индивидуального подхода к учащимся, несовершенством методов обучения. Не последнюю роль в популярности репетиторства сыграла тогда школьная программа, которая была перегружена.